– Все это пустяки, а скажите лучше, кто убил этого краснокожего? На нем заметна печать таинственного истребителя, голова его разрублена пополам от макушки до бороды.

– Ты любопытствуешь попусту. Что мне до этих ужасов?

– У всякого свой взгляд на вещи, у меня тоже. Доктора и адвокаты обыкновенно требуют деньги за свое мнение, но я предлагаю его даром.

– Да я-то не спрашиваю твоего мнения.

– Знаю, а все же имею свое мнение, и хотя в школе не многому научился, жизнь давала мне хорошие уроки, и все теперь мне предельно ясно. Авраам Гэмет, вы не тот, кем хотите казаться. Разглагольствуйте сколько угодно о мире и против насилия – это вам ничуть не мешает наносить дьявольские удары по головам индейцев вашим топором. Ну да, вот тем самым, который висит у вас за поясом.

– Однако ты выдвигаешь против меня нешуточные обвинения, – заметил квакер благодушно.

Но его слова были прерваны пронзительными криками:

– Помогите! Помогите! Режут! Индейцы! Боже мой! Боже мой!

– Голос Персильи Джейн! – воскликнул Ник. – Ей-ей! Она и есть.

– Молчи! – сказал квакер.

Но охотник не слушал его и весь превратился в зрение.

– Что случилось, черт подери? – воскликнул он.

В кустах произошло сильное движение, захрустели и затрещали ветки, и явился Саул Вандер, а за ним Кенет.

– Ничего, ничего, только та проклятая баба, – сказал Саул. – Понимаете ли?

– Да, вполне. Можно ли ее забыть, раз увидев? Зачем и для кого вы ее завели сюда? Уж не впутались ли вы с ней в нежные затруднения, почтенный Саул? – спросил Ник, лукаво подмигивая Кенету.

– Она сюда попала по вашей милости, Уинфлз, – отвечал раздосадованный Саул. – Но что же это значит? Тут, видно, была маленькая потасовка. Потрепали, видно, друг друга?

Он указал на труп индейца.

– Немножко, за это уж я ручаюсь, ей-ей! Покорный ваш слуга.

– Как же дело было?

– О! Ничего особенного не вышло: этот убит, другие лежат в таком же затруднении, моя бедная Напасть захворала, а я… Но не беда, что бы ни случилось со мной, только бы Напасть выздоровела!