Книги

Черное солнце, желтый песок

22
18
20
22
24
26
28
30

Медальон тоже отправился в пластиковый пакет. Денис осмотрел тело. Единственной вещью, оставшейся на трупе, были цифровые часы, которые отсчитывали секунды, ироничный символ выживания наиболее приспособленных. За спиной послышались голоса, и в дверь вошли эксперт Летов и его помощник. Они остановились и попятились к двери, чтобы выпустить Усманова, Литовченко и Хузина. Литовченко посмотрел на Летова.

- Что ты думаешь о парне под мостом?

- Совсем как Кулиева. Аккуратно и просто. Я не думаю, что его убили там, где он лежал. Похоже, труп принесли туда. Он был мертв около десяти или двенадцати часов. Вчера около восьми или девяти вечера. Никаких признаков травмы, если бы была борьба. Парень, вероятно, сдох через две секунды.

- Ну что же, - сказал Литовченко, наклоняясь, чтобы взять свою чашку кофе. - тот, что там, для тебя будет выглядеть совсем по-другому. Ты хорошо потрудился.

По пути в вестибюль Литовченко сказал Хузину, что Константин Раздаев на самом деле был Ринатом Салимовым и что он подозревает, что эта женщина - Дана Громова. Он поручил Усманову в тот же день представить Хузину отчет, содержавший всю необходимую информацию, нужную для составления надлежащих отчетов об убийствах. С этого момента Усманов будет выступать в качестве связного с МВД. Они могли бы использовать МВД

в качестве дополнительных глаз в поисках Громова. Обоих Громовых.

Возвращаясь в свой офис, Литовченко размышлял о двойных убийствах, сгорбившись под моросившим дождиком. Он держал пари, что Клейменов был одним из помощников Чена. Судя по фотографиям, которые пришли по интернету, это все же не мог быть сам Чен. Было достаточно легко предположить, что Клейменов убил Салимова, но обстоятельства двух убийств могли иметь дюжину сценариев. Но кто убил Клейменова? Дана? Павел? Марат?

Он все же надеялся, что не Марат. Денисов и Брагин следовали за Маратом от резиденции Саши Гриневича до его квартиры, когда он вошел туда в два тридцать пять предыдущего дня. Когда Литовченко позвонил по рации, чтобы его забрали в восемь тридцать утра, Марата уже не было. В его постели спали. Но проспал ли он час или шестнадцать? Его телефон прослушивался, и за то время, что он должен был быть дома, он не сделал ни одного звонка. Неужели Дана договорилась заехать за ним? Или это сделал кто-то другой? Это вернуло его к Зое Левкоевой. Он действительно не мог больше откладывать разговор с ней. К счастью, у него был хороший предлог. Он еще не заходил к торгпреду.

Сестра-хозяйка Виктория взяла плащ Дениса и исчезла вместе с ним за грядой растений в горшках, оставив его одного в проходе. Он заранее позвонил, извинившись перед торгпредом за то, что позвонил ему домой, и надеясь, что тот поймет это в сложившихся обстоятельствах. Левкоев сказал, что Литовченко может приехать прямо сейчас. Денис поднялся по нескольким выложенным плиткой ступеням в отделанную карельской березой и бежевым декором гостиную. Его взгляд упал на витрины с оригинальными сувенирами, он подошел и начал просматривать стеклянные полки. Литовченко знал, что у торгпреда было нажито целое состояние на предметах коллекционирования. Как и многие политики, он получал эти подарки за определенные услуги. Даже могущественные и уважаемые люди иногда неправильно истолковывают широту своих привилегий.

- Вы интересуетесь живописью, господин Литовченко?

Денис обернулся и увидел Файзуллу Левкоева, стоявшего в центре арочного дверного проема. Он был одет артистически небрежно, в темно-синие брюки и безукоризненно отглаженную белую рубашку с длинными рукавами, расстегнутую на шее.

- Боюсь, только вскользь. Моя нынешняя профессия далека от живописи. - Он кивнул в сторону шкафов. - Ваши собственные интересы, очевидно, более серьезны.

- Мне повезло с коллекционированием, - сказал Левкоев. Он повернулся под углом к Денису и протянул руку в сторону коридора позади него. - Не хотите ли присоединиться ко мне в моем кабинете? Это единственная комната в доме, где я могу гарантировать некоторую степень уединения.

Литовченко действительно мог поручиться за это. В течение почти двух лет, что Левкоев жил здесь, его кабинет был единственной комнатой, в которой они не смогли установить эффективный "жучок". Им несколько раз удавалось разместить там микрофоны, но ни один из них никогда не функционировал после размещения. Техники ФСБ так и не смогли разгадать секрет, и кабинет Левкоева оставался святыней.

Литовченко был гораздо больше заинтересован в том, чтобы заглянуть в кабинет Левкоева, чем смотреть его живопись. Когда они вместе шли по коридору за арочным дверным проемом, Левкоев заговорил, чтобы заполнить тишину, которая часто является социальным затруднением для дипломатов.

- Как вы знаете, у нас с женой нет детей, и я боюсь, что это сделало нас немного эгоистичными и даже эксцентричными. Каждый из нас живет в отдельном крыле дома. Думаю, большинству людей наша жизнь показалась бы довольно однообразной.

Пройдя половину коридора, они подошли к двери слева. Файзулла отступил назад и пропустил Дениса в кабинет. Напротив двери была стеклянная стена, сделанная из огромных современных стекол, и Литовченко мог сказать по ее блеску, что это было поляроидное стекло. За ней находилась наклонная лужайка, ведшая к бассейну внизу. Две торцевые стены комнаты были заставлены переполненными книжными полками, а те, что примыкали к двери, содержали сувениры и подарки от гостей дома. Массивный антикварный библиотечный стол, заваленный рабочими бумагами и освещенный двумя лампами с зелеными абажурами, стоял в центре комнаты и служил письменным столом торгпреда. На нем стоял мощный современный персональный компьютер, принтер и факс. Рядом на деревянной пристройке стоял телефон и набор новейших записывающих систем, а с другой стороны - обычные принадлежностями офисной рабочей зоны.

Современный бежевый диван с креслами в тон и журнальным столиком из стекла и латуни выходил на рабочую зону. На стене висел плоский телевизор. Левкоев закрыл за ними дверь и предложил Литовченко выбрать места вокруг кофейного столика. Денис сел в кресло, а Файзулла устроился в центре дивана, где его высокое, худощавое тело выглядело как влитое в этой шикарной атмосфере власти и пугающего богатства. Литовченко отклонил предложение выпить.

- Я хочу поздравить вас с недавним повышением, господин Левкоев. Москва на днях сообщила мне о ваших служебных обязанностях.

Левкоев улыбнулся.