Это казалось невозможным. Численность моронов, прибывших в последние дни в окрестности Кельна, достигала десятков тысяч. У них накопилось достаточно оружия, чтобы сжечь маленькую планету. Мысль о том, что его отряд сможет противостоять муравьям, была смешной.

— Сколько времени осталось? — спросила Нэт. Гартман взглянул на красный светящийся циферблат часов, висящих на стене между экранами.

— Не более 36 часов, — ответил он.

Тридцать шесть часов. Взгляд Нэт, как завороженный, устремился на светящиеся цифры часов. Она снова спросила:

— Вы это сделаете?

Если бы он знал ответ на этот вопрос!

— Я думаю, — уклончиво произнес он, — не играет никакой роли, хочу я или нет.

— Я не об этом, — сказала Нэт.

— Я знаю, — проворчал Гартман.

Он подумал, что Нэт доставляет удовольствие ставить его в неловкое положение. Гартман тут же понял, что неправ, и мысленно извинился перед Нэт. Вопрос не в том, сделает ли он это. Нэт волновало, сделает ли она это. Если он скажет «да», то часть ответственности падет на Нэт, независимо от того, кто нажмет на спуск.

Гартман откашлялся, подождал, пока Нэт посмотрела на него и ответил твердым голосом:

— Да, я сделаю это. И скажу вам почему. Речь идет не о том, что я уничтожу капитана Лейрд и других. Если они справились с заданием, они будут находиться в безопасности, когда ракеты попадут в цель. Если нет, тогда так или иначе мы все погибнем — днем раньше, днем позже.

Нэт не произнесла ни слова. Они оба знали, что это неправда. Все имело значение. Даже если бы речь шла о нескольких часах, днях или годах, все равно считалось бы, что уничтожил их Гартман, а не новая бомба моронов.

Вопрос Нэт был поставлен несколько неверно. Ему не нужно больше ничего делать. Просто Гартман должен дать событиям идти своим чередом. Через тридцать шесть часов компьютер подаст сигнал на расположенную в сотнях километров отсюда электронную машину, и тотчас одна за другой стартуют четыре ракеты СВМ, уже восемнадцать лет ждущие запуска. Гартман ни секунды не сомневался в том, что ракеты находятся в боевой готовности. Их достаточно, чтобы превратить Черную крепость моронов в радиоактивное облако.

При мысли об этом Гартманом овладело какое-то особое чувство: не просто страх, а ощущение совершения преступления. Мир атомных бомб ушел в небытие полвека тому назад, и Гартман не имел права возвращать прошлое. Он спрашивал себя, все ли извлекли урок из того, что случилось с их планетой.

Встретившись взглядом с Нэт, Гартман прочитал тот же вопрос в ее глазах. Он резко, почти с испугом обернулся и посмотрел на часы. Они показывали еще…