Третий уровень Пирамиды начался с неприятности: несколько плит пола внезапно провалились, и Голаф, спасаясь от падения, едва успел схватиться за край каменного бруса. Под ногами франкийца темнела пропасть с глубоким, в блеске светляков почти не заметным дном. Выбравшись с помощью Каррида Рэбба на твердую поверхность и отдышавшись после огромного напряжения мышц и нервов, рейнджер признал, что угадать все хитрости строителей гробницы ему не по силам, и теперь нельзя было поручиться, что следующая роковая неожиданность не убьет его самого или кого-нибудь из друзей.

Дальше, преодолев провал по дорожке из целых плит, они двигались с еще большей осторожностью. Около получаса кружили по сети запутанных ходов, пока не выбрались в обширный зал, уставленный вдоль стен высокими горшками и глиняными саркофагами. На всех саркофагах – а их насчитывалось несколько десятков – к удивлению мэги Пэй крышки оказались наполовину сдвинуты, и были видны кости погребенных, торчащие из под истлевшей одежды, и черепа, глядящие пустыми глазницами на вошедших.

– Неужели, здесь уже кто-то побывал? – недоумевала Астра, проходя вдоль ряда саркофагов и трогая сдвинутые плиты желтовато-серого песчаника, покрытого грубой резьбой.

– Вряд ли, – отозвался Голаф, помня о череде препятствий, которые им пришлось преодолевать, прежде чем попасть сюда. – Если только в гробницу нет другого входа, ведущего сразу на этот этаж.

– А может, они сами сдвинули крышки? – предположил Леос, с опасением поглядывая на череп, опоясанный позеленевшей медной пластиной. – Может, эти мертвяки не такие спокойные: встают по ночам, бродят по гробнице, скрипя костями, и шепчут страшно, – он наклонился к Верде и проговорил ей на ухо, подражая загробному голосу из трагедии Тиреха: – Хотим теплой кровавой плоти!

– Сумасшедший! Наговоришь сейчас! – мэги Глейс, рассмеявшись, оттолкнула барда. – Крышки сдвинуты потому, что здесь погребены храмовые воины Сатха, – она указала на стену, где синей и красной краской было выведено изображение воинственного бога либийцев. – Их всегда хоронили так, чтобы и после смерти они были готовы встать из могилы и взяться за мечи.

– Тогда там, – продолжила Астра догадку госпожи Глейс, повернувшись к бронзовому саркофагу, стоявшему на возвышении, – покоится старший жрец Сатха. Их погребали после особых тайных ритуалов, так, что душа оставалась запечатанной в теле и прочно связанной с волей их бога. Нам нужно скорее пройти это место, – мэги Пэй шагнула к выходу, скошенным четырехугольником черневшим между колонн.

Едва Голаф двинулся за ней, над бронзовым саркофагом возникло бледно-желтое свечение. И тут же все почувствовали скольжение какой-то тени. Астра замерла, оглядываясь по сторонам. В зале происходило что-то странное, тревожное, словно приближение могучего врага, невидимого во тьме и от того еще более опасного. Сначала застоявшийся воздух всколыхнули порывы ветра, пробежавшегося вдоль стен, поднявшего пыль по углам. Потом сами собой вспыхнули светильники, висевшие на медных лапах у центрального ряда колонн. Послышались клацающие звуки, будто кто-то тряс мешок с ореховой скорлупой. Они доносились с разных сторон и становились громче.

– Рена Милостивая! – бард схватился крепче за шест, глядя полными ужаса глазами, как в ближнем саркофаге трясутся желтые кости храмового воина, разрывая сгнившее тряпье.

– Уходим отсюда! – крикнула Верда, потянув Леоса за рукав.

– Дай мне Гале! – мэги Пэй, остановила ее, загораживая проход.

– Ты и так сумасшедшая! – воспротивилась госпожа Глейс. – Нужно уходить! Потом решим, как нам быть.

– Гале! – настояла дочь магистра и вспомнила, что два пузырька микстуры храниться в ее сумке. Она сорвала застежку и нащупала стеклянный сосуд. Открыла его, выпила большими глотками, давясь перечной горечью.

– Держи ее, Леос! – попросила Верда, подталкивая музыканта к Астре – та, дрожа всем телом и задыхаясь от вспенившего кровь зелья, упала на колени. Сама мэги Глейс стала между рейнджером и Карридом Рэббом, собрав перед собой узел силы эфира, приготовилась к магической атаке. – Господин Рэбб и вы, милейший господин Брис, старайтесь целить в черепа! Желательно, чтобы они слетали с позвоночника!

– Не учите меня, мэги, – огрызнулся рейнджер, имевший немалый опыт подобных сражений в могильниках ведьм под Анрасом, но сейчас разволновавшийся, может оттого, что воздух вокруг был наполнен тревогой и какой-то невероятной магией, липко тянущейся к самому сердцу. – Отходите сюда, – он грубо оттеснил Верду между двух саркофагов, надеясь вдвоем с Карридом перекрыть узкий проход.

Скелеты одним за другим поднимались из глиняных гробов и заполняли средину зала. Одни сжимали кривые бронзовые мечи, другие небольшие секиры, заостренные с двух сторон. Стук костяных пяток по каменным плитам был похож на удары палочек Смерти, которыми пользовались некроманты в отвратительных ритуалах Маро.

– Это похуже явления Керлока, – прошептал Леос, прижимая к себе Астру. – Клянусь, в тысячу тысяч раз хуже! Пожалуйста, вставай! – он попытался поставить ее на ноги.

– Не дрейф, сладкоголосый, – Астра оперлась на крышку саркофага и приподнялась. Сознание возвращалось к ней, магический жар растекался по венам, обжигая лицо и грудь. В тело будто вселился огненный демон, неутомимый, полный нечеловеческих сил, жаждущий борьбы.

– …фая-спелл! – призвала мэги Пэй, вскочив на ноги и пуская сдвоенный фаерболл в приблизившихся скелетов.

Голаф Брис даже не успел взмахнуть мечом – сразу три храмовых воина, объятых пламенем, отнесло к основанию колонны.