Что же до того, кто стал несчастным, — то все они несчастны, в том числе ничего пока не подозревающие Анриетта и Эрнест.

— Вернемся пока в город, — сказал Молиссон, — а там посмотрим, как быть дальше.

— Если хотите. Но смотреть-то нечего.

Он многое бы отдал, чтобы помочь миссис Браун шагать по гальке, и порой поглядывал на нее, словно надеялся, что она согласится опереться на его руку.

— Глупо плакать, — помимо своей воли сказал Малуан инспектору.

— Что он сказал? — спросила по-английски миссис Браун.

— Ничего, — ответил Молиссон не сразу.

Малуан остановился на пороге отеля и заявил:

— Я подожду вас здесь.

Ему стало противно, когда он заметил, что англичанин боится, как бы он не сбежал. Из отеля выносили тяжелые кожаные чемоданы, обклеенные этикетками, — багаж Митчела. Сам Митчел, завернувшись в шубу, оплачивал счета.

Малуан видел, как он в сопровождении инспектора и миссис Браун вошел в салон. Вскоре к ним присоединилась Эва в дорожном костюме. Наконец Молиссон вышел, и Малуан спросил его:

— Ей-то они хоть что-нибудь дали?

— Да.

— Много?

— Сто фунтов.

Они шли бок о бок по освещенному солнцем городу, и полицейский внезапно заговорил о том, что его занимало:

— Почему вы идете в полицию?

— А куда мне еще идти?

— Ну, не знаю! Если бы вы захотели… Думаю, что вы будете ссылаться на самозащиту?

И тогда Малуана взорвало: