— Билли Фиш, — спросил я вождя из Башкая, — в чём тут загвоздка? Скажи мне прямо, как другу.

— Ты и так знаешь, — ответил Билли Фиш. — Что может обычный человек открыть тому, для кого нет секретов? Разве могут дочери человеческие выходить замуж за богов или дьяволов? Это неправильно.

Что-то по этому поводу было в Библии; но если они столько времени нас знали и всё равно считали богами, то не мне было их разубеждать.

— Бог может всё, — сказал я. — Если королю полюбилась девушка, он не даст ей умереть.

— Ей всё равно придётся умереть, — сказал Билли Фиш. — В этих горах водятся самые разные боги и дьяволы, и иногда кто-то из них берёт в жёны девушку, и больше её никто не видит. Вы двое, вы знаете Знак, высеченный в камне. Только боги его знают. Мы думали, что вы люди, пока вы не показали нам Знак Мастера.

Я тогда пожалел, что мы в самом начале не рассказали им об утраченных секретах Мастера-Масона[57]; но вслух ничего не сказал. В маленьком мрачном святилище на полпути вниз по склону всю ночь ревели трубы, и было слышно, как рыдает девушка в смертной тоске. Один из жрецов сказал нам, что её готовят к замужеству с королём.

— Мне нет дела до этих глупостей, — сказал Дэн. — Не хочу вмешиваться в ваши обряды, но я жду свою жену.

— Девушка немножко боится, — сказал жрец. — Она думает, что должна умереть, и её там, в святилище, ободряют.

— Только ободряйте её очень мягко, — сказал Дрэвот, — а то я вас всех ободрю прикладом.

Дэн, он всё облизывал губы, и далеко заполночь всё не спал и бродил взад-вперёд, думая о жене, которой собирался обзавестись утром. Мне было не по себе, ведь я-то знал, что в чужих краях, чуть дело коснётся женщин, лучше держать ухо востро, будь ты хоть трижды коронованный король. Я встал очень рано, когда Дрэвот ещё спал; я заметил, как перешёптывались жрецы, и вожди тоже переговаривались, и все искоса поглядывали на меня.

— В чём дело, Фиш? — спросил я у башкайца, который закутался в свои меха и выглядел роскошней некуда.

— Не могу точно сказать, — ответил он, — но если ты уговоришь короля бросить эту затею с женитьбой, то окажешь огромную услугу и ему, и мне, и себе тоже.

— Я тоже так считаю, — сказал я. — Но послушай, Билли — ты ведь воевал и против нас, и за нас, — ты ведь не хуже меня знаешь, что и король, и я — всего лишь двое из лучших людей, каких только создал всемогущий господь. Ничего больше, уверяю тебя.

— Может быть, и так, — сказал Билли Фиш, — но мне будет жаль, если это так.

Он на минуту склонил голову к своей роскошной меховой накидке и задумался.

— Послушай, король, — сказал он, — я не знаю, человек ты, бог или дьявол, но сегодня ты можешь на меня расчитывать. Здесь двадцать моих людей, и они пойдут за мной. Мы укроемся в Башкае, пока не уляжется буря.

Той ночью выпало немного снега, и всё вокруг было белым, кроме тяжёлых толстых туч, которые всё несло и несло с севера. Вышел Дрэвот в короне, он размахивал руками и притоптывал ногами, самодовольный как павлин.

— Последний раз говорю тебе, Дэн, — сказал я шепотом, — брось эту затею. Билли Фиш говорит, что будет большая буча.

— Буча в моём народе? — сказал Дрэвот. — Ерунда. Ты дурак, Пичи, что сам не возьмёшь жену. Где девушка? — спросил он голосом, громким как ослиный вопль. — Сзывайте всех вождей и жрецов, и пусть Император увидит, по душе ли ему жена!

Но никого не нужно было сзывать. Все уже стояли на вырубке посреди соснового леса, опершись на ружья и копья. Целая толпа жрецов отправилась за девушкой в святилище, а трубы выли так, что мёртвых могли поднять из могил. Билли Фиш бродил кругами и держался как можно ближе к Дэну, и с ним были двадцать его парней с мушкетами, ни одного ниже шести футов ростом. Я стоял возле Дрэвота, и со мной двадцать человек из регулярного войска. Привели невесту, всю увешанную бирюзой и серебром, — она была крепкая девица, но бледная как смерть и всё время озиралась на жрецов.