— Все сделаю, Сергей Николаич, приезжай, — дошел до Лобанова далекий сипловатый голос, и Сергей положил трубку с твердой уверенностью, что охота не только состоится, но и запомнится им с Волиным надолго. Грубые лесные мужики не забывали добра и при случае расплачивались, не мелочась. …Сергей лежал на вздрагивающей полке, то проваливаясь в дрему, то блуждая воспоминаниями в прошлом, то прислушиваясь к ходу поезда. Вагон будто обезлюдел.
До Лобанова не доносилось ни храпа, ни обычной сонной возни. Сердце его вдруг болезненно сжалось, в памяти всплыло явление обнаженной пассажирки, запросто разгуливающей по вагону. Конечно же, она всего лишь пригрезилась Сергею в тягостном дорожном полусне. Но это воспоминание как-то нехорошо тревожило его, и Лобанов решил, что по приезде непременно расспросит Волина, про какого такого рыбака толковал приятель во время их короткого разговора?
Часть вторая. ЗАЗЕРКАЛЬЕ
9
Волин безмятежно посапывал, прикрывшись ватником, когда Лобанов вдруг подхватился и начал трясти приятеля за плечо — приехали! Алексей сонно завозился, закряхтел, глянул на слепое табло часов.
— Твои тоже стоят? Тогда надо у проводника спросить.
— Не надо спрашивать, я сам знаю. Подъем!
— Ежась и покашливая со сна, друзья взялись за рюкзаки и, держа их перед собой, затопали к выходу. Поезд стоял здесь всего пару минут, так что приходилось поторапливаться, но Волин успел отметить, что в неосвещенных секциях сохраняются полная тишина и неподвижность. Волину показалось, что вагон совершенно пуст, и эта иллюзия неприятно кольнула в сердце.
Вывалившись в зябкий тамбур, Алексей с облегчением вздохнул. Ему хотелось побыстрее покинуть заполненный немым, давящим покоем вагон и выбраться на звонкий ночной морозец. Сергей принялся царапать ногтем заросшее инеем тамбурное окно, за которым ничего нельзя было разглядеть, кроме света фонаря, пушистым серебряным шаром повисшего за заиндевелым стеклом.
Проводник все не появлялся, так что высаживаться пришлось самостоятельно.
Ругнувшись, Лобанов с треском распахнул пристывшую вагонную дверь и первым спрыгнул на перрон. Волин подал ему сверху пожитки. Снегопад прекратился.
Неподвижный студеный воздух глухой ночи едва заметным льдистым маревом струился над заснеженной платформой, густо желтел под опрокинутыми чашками фонарей, сгущался до непроницаемой черноты над крышами приземистых станционных построек.
Лобанов окинул взглядом перрон, недоуменно повертел головой, вглядываясь в близко подступившую темень, и сообщил:
— Оркестра что-то не видать.
— Девиц с цветами тоже, — поддакнул Волин.
Их, действительно, никто не встречал, и это очень удивило Сергея. Потоптавшись на месте, он сердито сплюнул и вскинул на плечи рюкзак.
— Проспал, что ли, Егорыч? Не похоже на него. Ладно, надо двигать в тепло, там разберемся.
Взваливая на спину свой груз, Волин оглянулся и вздрогнул Позади маслянисто поблескивали рельсы, а дальше взгляд упирался в черную стену ночи, подпертую стволами недалекой лесной опушки. Минуту назад все это скрывал застывший у перрона состав. Но теперь его не было. Поезд исчез, прокрался на цыпочках за их спинами, хитро посмеиваясь и не издав ни звука.
— Не понял, — удивился Лобанов, тоже глянув через плечо.
— Может, это такой акустический эффект? Мороз, снег, тайга близко. — Алексей почувствовал, как ночной холод вдруг проник под ватник и зябко расползся по спине.