Вообще-то мошенник из него так себе – слишком уж сырая и банальная схема развода, мог бы и получше её продумать, но почему-то поторопился. А мне всё равно обидно было. Так обидно, что я неделю рыдала в подушку, пока меня за прогулы с работы не уволили. Невелика потеря, конечно – упаковщикам в кондитерской не так уж и много платят, но всё же… Пришлось взять себя в руки и искать новую работу, потому что жить на что-то нужно было.
Устроилась прачкой в детский сад, записалась сразу на несколько бесплатных курсов, предложенных службой занятости – хотела загрузить себя так, чтобы не осталось ни времени, ни желания думать о своей безответной любви к корыстному негодяю. Родителям, которые за всё это время позвонили мне всего два или три раза, ничего не рассказывала, да они особо и не интересовались, как и чем я живу. Даже Наташке не жаловалась – стыдно было, потому что она мне неоднократно говорила, что «с этим Пашкой что-то не так». Она сразу почувствовала, что он подлец, а я любила слепо, глухо и безоглядно.
Наташа – подруга хорошая. Она всё чувствует и всё понимает. Другая бы на её месте сразу начала вещать «А я тебе говорила!», а Натуся старательно обходила эту тему, чтобы лишний раз меня не расстраивать. Она молча сочувствовала, а я держала свою боль в себе, пока однажды меня не прорвало – как раз два месяца назад, в мой День Рождения, по поводу которого она и забежала ненадолго ко мне в гости.
– У-у-у, Майская, как тебя плющит… – удивилась она тогда. – А чего раньше-то молчала? Я думала, что ты давно уже всё это из головы выбросила.
И сразу же предложила мне провести нелепый ритуал загадывания желания на перекрёстке – мол, она не первый год уже этим пользуется, и всегда всё сбывается. И условия простенькие: во-первых, это работает только в День Рождения; во-вторых, нужно загадывать что-нибудь реально исполнимое; в-третьих, желание будут воплощать в жизнь какие-то языческие боги, поэтому нужна жертва в виде одной капельки крови именинника.
До полуночи оставалось всего десять минут, мы обе были уже далеко не трезвыми, немедленно погрузились в лифт и, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, сотворили задуманное прямо во дворе нашего дома, сочтя выезд в арку Т-образным и вполне подходящим случаю перекрёстком.
– Хочу забыть Пашку, – шмыгнула я носом, зажмурилась и воткнула в палец иголку.
– По-твоему, это реально исполнимое желание? – недоверчиво нахмурилась Наташка.
– Ага, – уверенно кивнула я. – Я ни разу не против частичной амнезии. Вот пойду завтра утром на работу, а мне кирпич на голову – бац! И последнего года в памяти будто бы и не было. Реально же?
– Тогда надо было амнезию на год и заказывать, а не вот это вот…
Второе желание языческие боги не выполняют, да и за полночь уже перевалило, поэтому мы там же, во дворе, допили то, что прихватили с моего скромного праздничного стола, обменялись пожеланиями доброй ночи и разбежались по домам.
В ту ночь в мои сны впервые пришёл ОН и пообещал, что заставит меня забыть обо всём. Красивый. Сильный. Ласковый. Страстный. Такой, с каким можно даже саму себя забыть.
Утром я обнаружила, что совершенно не помню, чем закончились вчерашние посиделки с подругой, а встать и пойти на работу просто не могу – перебрала. К тому времени я уже работала на оптовке комплектовщицей заказов, и директору моё внезапное недомогание категорически не понравилось. Частная лавочка с наплевательским отношением к трудовому законодательству – больничные не оплачиваются, просроченная продукция списывается в счёт зарплаты персонала, ну и так далее в том же духе. Понятное дело, сочувствовать мне там никто бы не стал, даже если бы я реально заболела.
А я и заболела. Непонятно чем, но на следующее утро еле добрела до ванны и осознала, что работать в таком состоянии не смогу. Снова позвонила на работу, где мне сказали без больничного листа на глаза не показываться. А зачем больничный, если его всё равно не оплатят? Для отчётности? Но в поликлинику я всё-таки пошла. Про позавчерашние возлияния распространяться не стала и была безумно рада, когда терапевт обнаружила у меня признаки начинающейся простуды.
На следующий приём к доктору я пойти не соизволила, потому что с трудом передвигалась по квартире. Вызвала врача на дом и получила на руки направление в стационар, где через неделю написала отказ от госпитализации – в результате бесконечных обследований у меня обнаружился только авитаминоз, лучше от лечения не становилось, а с работы меня благополучно уволили, о чём директор сподобился сообщить мне по телефону.
Мне всё время хотелось спать, потому что реальность давила и заставляла страдать, а во сне я чувствовала себя лёгкой бабочкой с тоненькими крылышками, трепещущими от нежных прикосновений сногсшибательного мужчины, который и во сне-то далеко не каждой девчонке может присниться. А мне снился. Каждую ночь. И только рядом с ним я чувствовала себя по-настоящему живой.
Понимала же, что это неправильно. Просыпалась, заставляла себя есть, умываться… Пыталась снова вызвать врача, но куда-то сунула телефон, который благополучно разрядился, и найти его в бардаке, который я развела в своей квартире за месяц, было нереально.
Каждый мой сон тогда начинался одинаково – я отталкивала того, к кому меня тянуло и телом, и душой. Возмущалась, просила оставить меня в покое, сопротивлялась, но ОН всегда добивался своего, сметая все мои протесты единственным прикосновением губ. Я тонула в нём. Принимала его. Брала и отдавала всё, что мы могли дать друг другу. Просыпалась, говорила себе, что нужно как-то с этим бороться, что это уже переходит все границы, и пора взять себя в руки, но потом опять проваливалась во тьму и оказывалась в объятиях того, о ком мечтала втайне даже от самой себя.
А потом мне вообще расхотелось просыпаться, двигаться, думать и жить. Неприятно это признавать, но черноволосая дама с красивым именем Злата права – я действительно обращалась к потусторонним силам с просьбой. Только вот напрочь забыла о том, что делала это. И я понятия не имела, что это за боги такие, которые могут исполнять желания, а Наташка, судя по всему, вообще не в курсе, куда лезет.
Странно было это осознавать, но всего одна ночь и утро, проведённые в заведении, именуемом домом престарелых ведьм, вернули меня в реальность. Правда, не в такую, к какой я привыкла, но ведь нельзя отрицать очевидное – из меня и правда кто-то вытягивал жизнь на протяжении целых двух месяцев, и это могло закончиться весьма плачевно.