Теперь все смотрели на нее. Магдалена, и Мириам, и Борис; спектр эмоций – забота, подозрение, недоверие, страх, смятение; их ноды активизировались. Магдалена спросила:
– Борис, ты знаешь эту девушку? – И Борис ответил твердо, и каждое слово резало Кармель по живому:
– Это не девушка. Это стрига.
С Борисом Ахароном Чонгом она познакомилась через два месяца после возвращения в Тунъюнь.
Тунъюнь-Сити, Марс: плотный узор грязных улиц под куполом, основная часть города – под землей, уровень под уровнем, последний упирается в Темное море, оно же океан Утешения:
Марс не оправдал ее ожиданий. Она боялась покинуть город, за пределами Тунъюня и его космического лифта планета оставалась дикорастущей: красносоветские, новоизраильские, китайские сети туннелей, изолированные фермы и кибуцы, слишком маленькие, чтобы не заметить стригу. Она оставалась в городе, пряталась в толпе, питалась изредка, рискуя жизнью, хотя на нижних уровнях люди исчезали часто, и она была не единственной, кто охотился на тени…
Просто, думала она, у меня ничего не получается. Как было бы хорошо, выбери безымянная шамбло на борту «Захудалого Спасителя» кого-то другого – все равно кого. Она, Кармель, всего лишь хотела сбежать из дома. Посмотреть на другие миры. А вместо этого заболела, не успев сойти с корабля. Вылечиться невозможно, от такого недуга избавляет только смерть.
За соседним столиком мужчина пил кокосовый сок; он будто притягивал взгляд Кармель, и чем дальше, тем чаще. Он пришел один: высокий, бледный, с аугом, выращенным в лабе марсианским паразитом. Кармель только и смотрела что на незнакомца. Он повернул голову, увидел, что она не сводит с него глаз, улыбнулся – еле заметно, тепло, давая понять, что они равны. Не поднялся, не подошел. Она – тоже. Но когда он расплатился и стал уходить, она сделала то же самое – и пошла за ним по улицам Тунъюня: авеню Ньерере, Хо Ши Мина, Манделы, менее известные переулки, неловко сводившие забытых правителей и вождей запылившейся истории. Тот, за кем она шла, жил в многоквартирном кооперативе, обычном для Тунъюня, где жилье дорого. Она видела, как мужчина вошел в дом, и последовала за ним; ее коварная внутренняя сеть без труда обманула убогую систему безопасности. Поднявшись за мужчиной на четвертый этаж, Кармель вскрыла замок и попала в его квартиру.
Он обернулся. Она отлично помнила этот момент. Он обернулся, посмотрел на нее спокойно и с любопытством. Ничего не сказал. Не прогнал, и во взгляде его читалась жалость, и это было хуже всего. Тогда она стриглась коротко, никаких дредов. Он тихо сказал:
– Шамбло…
Кармель приблизилась. Он не отступил. Ее сознание, ее нод, ее чувства устремились к нему. Голод распирал ее так сильно, что, казалось, волокна вот-вот червями полезут из кожи, корчась в предвкушении пиршества. Мужчина не сопротивлялся. Она погрузила зубы в его шею, готовясь насытиться, и…
Какая-то гниль, но не гадкая; тьма, но лишенная формы. Кармель не понимала. Она не смогла взломать его сознание, эту запертую тюрьму, окруженную инопланетной материей, и – никакой допаминовой реакции, никакого потока бесценной инфы; словно кусаешь картон, а не человека.
Мужчина почти нежно отстранил ее от себя. Взял за руки. Она уставилась на него, сбитая с толку, трясущаяся от голода. На шее мужчины пульсировал марсианский ауг.
– У меня уже есть один паразит, – сказал он так, как если бы извинялся.
– Ты ее знаешь, – констатировала Мириам. Борис отвел глаза. Кармель смотрела то на одну женщину, то на другую – испуганно и злобно. – Ты мне не говорил… – Мириам явно испытывала боль.
– У меня есть прошлое, – сказал Борис. Почти со злостью, подумала Кармель. – Как и у всех.
– Но твое прошлое прилетело за тобой сюда, – парировала Мириам, глядя на Кармель: – Посмотри на бедную девочку. Она вся дрожит!
– Шамбло? – Магдалена У пробуравила глазами Кармель, перевела взгляд на Бориса. – Как ты мог?.. – Увидев, что Мириам встает, она в ужасе добавила: – Нет! Не подходи к ней, она может…
– Магда, это болезнь, – произнес Борис без эмоций. – Это не ее вина.
– Нет, – сказала Магдалена, – нет… – Она покачала головой и встала так резко, что стул глухо упал на пол. – Я не могу. Ты должен…