– Прости, милая. Я не хотела тебя обижать.

– Ничего, – промямлила я не очень убедительно.

– Прости, Дарин. Я ведь не над тобой смеюсь.

– Над кем же?

– Над собой. Правда. Думала, что старую мудрую черепаху уже никто ничем не удивит, а ты смогла. Начинаю понимать, почему Кирилл рушит все свои привычки с тобой.

– Что я такого удивительного сказала?

Я продолжала ворчать, хотя слова Айзы мне льстили и почти успокоили.

– Ты его любишь, – выпалила она. И это не было вопросом.

Я покраснела до корней волос и была рада, что Айза сама начала объяснять, не дожидаясь от меня реакции на свое заявление.

– Признаться, я думала, ты спросишь, играла ли я с Кириллом. Ревность, собственничество, юношеский максимализм и все такое.

Я фыркнула.

– Я знаю, что вы играли втроем и не раз.

– О!

– Он сам мне об этом говорил. И знаю, что… ээээ…

– Что он не принимал меня в дар от Артура, да? Без проникновения. Даже без минета, – подытожила Айза.

Я запыхтела, снова чувствуя, как пылают щеки.

– Про минет не знала, но догадывалась, – брякнула я.

– Ну да. Салманов паталогически моногамен для активного участника БДСМ-комьюнити. Не от мира сего.

– Но он не против посмотреть.

– Ты его так хорошо знаешь, – изумилась Айза. – Сколько вы вместе?