Это мой крик. Я его слышу сквозь вакуум в ушах. В голове! Крик разрывает легкие и горло. Страх вгрызается в нутро острыми шипами, рвет все органы.
– Вадик! Вадик!
Я не сразу понимаю, что в квартире мы теперь не одни. Но голос узнаю не сразу, а только после того, как меня активно трясет кто-то за плечи.
– Вадик! Вадик! Что ты наделал! Что ты наделал!?
– Мама?! – поднимаю взгляд на женщину, смотрю затравленно. – Это… Это не я…
– А ну брось нож! Брось нож!
Грозно. Повелительно прорезает воздух мужской бас и одновременно с этим в квартиру залетают люди в форме. Толкают мама, которая не удержавшись отлетает к двери зала, хватается за косяк. Меня же в считанные секунды скручивают, валят на пол.
– Боже мой! Прекратите! Прекратите – это мой сын!
В голос кричит мама. Я не вижу что происходит. Даже слова сказать не дают. Руки выворачиваю назад до хруста. Цепляют на запястья наручники.
– Не я это… Не я… – мычу в пол, жуя губами слова. – Мама! Мама! Помоги!
Глава 24.
Судорожный вдох спазмом сжимает горло. Резко выпрямляюсь на руках, потому как запах сырой земли забивает легкие.
– Боже! – вырывается хриплый стон, когда острая боль простреливает все тело.
Валюсь обратно и одновременно перекатываюсь на бок, тяну за собой ногу.
После этого меня снова накрывает острый приступ боли и я теперь четко понимаю, что нога повреждена.
– Господи! – сжимаю зубы, чтобы не закричать и опираясь ладонями о землю, пытаюсь принять вертикальное положение. Получается, с третьего раза.
Но лучше бы не получилось. Лучше бы так и осталась валяться без памяти, может тогда не было бы так больно осознавать то, что произошло.
Сумерки, которые опустились на землю, не помешали мне увидеть темное пятно расползшееся по джинсам. По телу прокатилась судорога. Сжала пальцами живот.
Нет! Нет! Только не это! Только не это!
Сердце загрохотало в груди, отдаваясь в ушах звонким эхом. Не чувствуя под собой ног, я подползла к стене дома попыталась встать. Царапая ногтями бревна, я то и дело соскальзывая, падала. Слезы бессилия катясь по щекам заливали шею, грудь. В этот момент я осознала только одно: если я не смогу встать, если я не смогу выбраться, я умру.