Дорога к кладбищу оказалась для меня невероятно длинной и тяжелой. Мысли уносили меня то в прошлое, то в настоящее. Метались хаотично, от чего сердце то и дело заходилось в бешеном ритме.

Могилку мамы нашла быстро. Одинокая. Без оградки. С одним крестом и потускневшими венками она вызывала у меня нестерпимую боль. Душа разрывалась на части. Еще когда была вдали. Этой щемящей тоски почти совсем не чувствовала, а оказавшись здесь, рядом, я как будто проживала весь тот ужас, который уже испытала однажды.

Слезы бесконтрольно потекли по щекам: мама, мамочка, как же рано, как же быстро, ты ушла.

Провожу дрожащими пальцами по кресту и, опустившись на корточки выдергиваю первые травинки, проклюнувшиеся из земли.

С кладбища уходила уже когда почувствовала полное опустошение и холод. Меня морозило, крупный озноб потряхивал даже не смотря на то, что была одета очень тепло.

Шла настолько быстро, насколько позволяло мое состояние. Под подошвами то и дело мешали большие камни, примерзшие к земле и я неудачно наступая о них спотыкалась, и эти препятствия тоже замедляли мой ход.

По дороге к дому зашла в небольшой магазинчик, чтобы купить продуктов на вечер.

– Ну, что? Все на месте? – задает вопрос продавщица в процессе сборки моего заказа.

– Да, – скупо отвечаю ей.

– На крестик уже повесили фотографию?

Я молча слежу за ней. Что за любопытство? Зачем?

– Добавьте еще шоколадное яйцо, – вместо ответа прошу продавщицу.

– Ага, – кивает. – Крестик не подгнил? Или вы ставили хороший? Бедная Ирочка, как же нам жалко что ее больше нет. Таким она человечком светлым была, такой отзывчивой…

– Я если честно устала. Хотелось бы домой уже, – тонко намекаю на то, что пора бы перестать уже балаболить и заняться делом.

– Ох, конечно. Извините, – женщина молча продолжила собирать покупки, но любопытство все же берет верх, и когда я стоя на кассе расплачиваюсь за покупки, она не сдерживается. – А вы с нашим Германом Степановичем встречаетесь?

Кинула на нее осуждающий взгляд.

– По моему это совсем не ваше дело. Сколько я вам должна? – строго спросила.

– Тысячу пятьдесят. Дык, понятно что не мое, но все судачат в деревне. Не знаем что и думать. Вон и дом построил и беременная ты, а ребеночек-то чей?

– Сдачу отдадите? – закипая от гнева, процедила сквозь зубы.

Я была в таком шоке от такой наглости.