Хм. И вправду светлее стало… Или мне почудилось?
— Ну, раз уж мы оторвали вас от дел, Миша, — бойко заговорил Михаил Андреевич, — наш долг — накормить вас ужином! Согласны?
— Согласен, — нацепил я улыбку. — А к чаю что-нибудь будет?
— Торт! — объявил хозяин, задирая палец.
— Согласен! — у меня получилось уловить мыслеобраз пышного «Киевского» с розочками.
У Сусловых в меню простые блюда, без изысков, но повара знают толк в готовке. А приличный кусок торта, да с чайком, мне сейчас не помешает. Надо же как-то переварить новый метаморфоз…
«Имаго… — мрачно думал я, спускаясь за хозяином по лестнице. — Вот тебе и имаго… И что из этой куколки вылезет? Ждите ответа…»
Самолет из Праги сел без опозданий, и шумливый пассажиропоток ринулся в аэропорт, отягощенный ручной кладью всех форм и размеров. Тащили даже картонные ящики — загруженность полок чешских и советских магазинов пока еще не уравнялась.
— Идут! — обронил я вслух, узнавая моих.
Впереди бодро шагал отец с двумя огромными кожаными чемоданами и сумой через плечо, а за главой семьи плелись мамочка с дочкой — обе катили сумки на колесиках, раздутые как рюкзаки у запасливых геологов.
Первой меня заметила Настя. Я легко взял ее мысль: «Мишенька, миленький…» — и тут же, засовестившись, блокировал ридер-потенцию.
— Мишка! — воскликнул папа. — Здорово!
— Привет чехам! — ухмыльнулся я. — И чешкам!
Радостно пища, сестричка повисла справа, а слева меня притиснула мама.
— Ох, а похудел-то как! — запричитала родительница.
— Фиг! На два кило поправился!
— Он еще растет! — рассмеялся отец, и прижался легонько, словно стесняясь проявления чувств.
— Вы надолго? — я отобрал один из чемоданов. — Ого! Ничего себе…