Выпивает и заедает хлебом с салом.

— Бери, не стесняйся.

Я беру. Какое уж тут стеснение. Отличное сало, как я люблю… Вода закипает и Большак забрасывает пельмени и наливает ещё рюмку.

— Юрий Платонович, — говорю я. — Не пойму я, как вы-то среди этих рож оказались? Вам не противно с этими Игорёшами да товарищами Ефимами дела вести? Они же, честно говоря, довольно мерзкие твари. Если бы вы с Любой не были в их схеме, они бы поехали сегодня в холодные мрачные чертоги. Я ведь до вчерашнего вечера так и хотел поступить.

— И почему не поступил? — спрашивает он.

— Да потому что вы оказались Деточкиным, а я не оказался Ефремовым. Вы догадались, кстати, что это я на производство проник? В Атаманке.

— Догадался.

— И ничего не сказали? Почему? Хотели, чтоб я вас сдал? У самого сил остановиться нет, ждали, что я за вас всё решу?

— Может и так, — пожимает он плечами. — А может и не так. Расскажу когда-нибудь.

— Всемирный человек загадка, — усмехаюсь я. — Ну, и чего мне делать прикажете? Воровать вместе с вами? Увольняюсь я. Буду на ставках зарабатывать. Хотя это тоже не так просто. Наши-то выигрывают постоянно. Пока, по крайней мере.

— А что, потом перестанут?

— Потом перестанут.

— Почему?

— Потому что п*дец наступит. Благодаря таким как вы тоже, между прочим. И не в последнюю очередь.

— Рассказывай, — кивает он.

— Уверовали что ли? Или хотите посмотреть, насколько моя шиза далеко простирается?

— Неважно. Ты расскажи, а я послушаю.

— Давайте, сначала вы расскажете, как до жизни такой дошли.

— Да чего здесь рассказывать? Итак понятно. Есть возможность, есть единомышленники, есть полипы типа Ефима, гадкие, но необходимые. Вот и всё.

— Значит имеется цель? Для чего деньги-то? Их потратить, по большому счёту не на что. На дом в Крыму? Есть он у вас?