Беспокойство гложет меня.

— Теперь, когда мы завершили физическую часть наших брачных уз, будет ли применяться ко мне решение, которое ты ранее издали относительно Виттории? — Я спросила.

— Ты официально не член моего Дома, пока не принесешь клятву крови. — Он застегнул рубашку, казалось, тщательно подбирая следующие слова. — И указ дает каждому двору право поступать так, как он считает нужным. Технически это позволяет мне делать что угодно, не нарушая присяги. Мы найдем Витторию раньше, чем это сделают мои братья. Тебе не придется приносить клятву крови, если только ты этого не хочешь. На самом деле, я мог бы продумать, как мы можем организовать нашу совместную клятву.

Если бы я еще не знала, что люблю его, это решило бы его судьбу. Я снова посмотрела на свой кинжал, формируя новое воспоминание.

— Виттория — богиня смерти, не так ли?

— Да.

Истерический смех подкатил к моему горлу, но я подавила его, отказываясь плакать вместо этого. Я молилась богине смерти и ярости бессчетное количество раз после «смерти» Виттории. Она была божеством, с которым я больше всего общалась во время своих поисков мести. Теперь я знала почему.

Вот только все оказалось намного сложнее, чем я могла себе представить.

Вместо одного божества было две богини: Смерти и Ярости.

Даже сейчас, видя, как мои глаза меняют цвет от моей силы, мне было трудно принять это. Я выросла. Имела смертную семью. Прожила ничем не примечательную жизнь в Палермо до того, как моя сестра «умерла» и я случайно призвала короля ада.

А может не так случайно? Не могло быть совпадением, что Виттория оставила заклинание, необходимое для вызова Гнева, там, где я его нашла.

Мне просто нужно было знать зачем.

Думала ли она, что он был ключом к освобождению остальных моих воспоминаний? И если она в это верила, то почему она сказала мне не выходить за него замуж сейчас? Неужели только потому, что она считала, что для того, чтобы присоединиться к его Дому, мне придется отказаться от чего — то взамен? В этой истории явно было нечто большее, учитывая, что некоторые из ее действий не совсем соответствовали ее словам.

На данный момент я не могла представить, как наши жизни как богинь были скрыты. Блокировкой для источников была магия, но я никогда не слышал о таком заклинании.

Каждое воспоминание о нашей жизни казалось реальным. Если это были чары, то их наложил кто — то с огромной силой. Кто — то вроде Ла Прима Стрега.

Я думала о Нонне Марии, о секретах, которые она скрывала от нас. Истории, которые она сочиняла про Злых, Первую Ведьму и невесту дьявола.

Нонна сказала нам, что когда дело доходит до Нечестивых, все всегда не так, как кажется. Но, возможно, настоящий злодей все это время был намного ближе.

Даже мысль об этом заставила мой желудок сжаться. Предательство такого масштаба было непостижимым, хотя сейчас меня уже ничто не удивит. Люди, которых я любила безоговорочно, оказывались сомнительными, а существа, которых я была приучена ненавидеть, в конце концов оказались не такими уж ужасными. Мой мир рушился вокруг меня от самого основания. Казалось, будто гигантская пропасть разверзлась и поглотила меня целиком. Гнев протянул руку и погладил мою ладонь.

— Я не могу… Больше ничего не помню. — Я снова взглянула на Гнева. — Верну ли я все свои воспоминания? Или прошлое всегда будет туманным?

Вместо ответа Гнев вызвал из эфира одежду — бархатное платье, перчатки с пуговицами по бокам и дорожный плащ — и положил их на кровать. По краям были вышиты маленькие лозы и цветы. Розово — золотой и черный. По — видимому, смесь его цветов и моих.