Два года тому назад Екатерина Алексеевна замыслила бежать в Пруссию, под покровительство «старого доброго дядюшки Фрица». Так что прожила бы в каком-нибудь замке, выделенным королем вполне достойно, благо деньги бы выделили значительные суммы. Но ситуация резко улучшилась и бегство «графской семьи Орловых» не состоялось.
Однако приготовления к оному свернуты не были — Россия непредсказуемая страна, надеяться нельзя совершенно. А потому Като повелела держать их в тайне, мало ли что в жизни бывает. Так и произошло — теперь нужно бежать из страны, где очень многие хотят не только ее смерти, но гибели сына, ее единственной надежды на будущие времена!
Зато теперь она точно знает, где нашла надежную гавань. А там переживет бурю и приготовится к возвращению на российский престол. А эти времена придут очень скоро, да и помощь она получит. Не к турецкому же султану бежать под протекцию — не смешите!
Глава 13
Кобона
Иоанн Антонович
утро 8 июля 1764 года
— Государь, мы приплыли в Кобону, — негромкий голос Маши и легкое прикосновение пробудили Ивана Антоновича ото сна. И первым ощущением была боль — ломило пальцы, те, которые отсек осколок бомбы. Да и вся кисть левой руки была не своя, ее ломило и корежило, даже указательным и большим пальцами нельзя было ничего подцепить.
Спать на подвесной койке — и это место капитана скампвеи — было неудобно, и это еще мягко сказано. Но вначале гребное судно показалось райским уголком — влажный и бодрящий запах озера, легкий ветерок словно опахало. И не сыпется вниз каменная крошка от стен, что вздрагивают от попаданий тяжелых ядер.
«Да, вовремя я унес ноги из Шлиссельбурга. Никогда не понимал тех, кто от бравады или упрямства делал героические глупости. На хрена! Если бы вчера утром меня бы
Теперь каждый раз, когда буду сомневаться, делаю ли я все правильно или глуплю, то буду смотреть на изувеченную культю. И потомки назовут меня Иоанн Беспалый. Грустный прикол выходит! Так вроде кого-то из европейских монархов звали, не помню точно кого именно. После пережитого обстрела, в голову ничего не приходит, да и память сбой дает, что неудивительно — сутки по голове звуком долбили».
Иоанн Антонович при помощи Маши поднялся с гамака — а так он поименовал койку, и сморщился.
— По нужде, государь?
— Ага, воды напился изрядно, — это в первые часы в каземате он сильно смущался помощи девушки, но теперь попривык, понимая, что нещадно эксплуатирует ее чувства. А что делать?! Можно, конечно, денщика подозвать, благо под рукой всегда, хоть трех заводи. Но с Машей он чувствовал себя именно человеком, а не правителем, хотя таковым никогда не был, а за несколько дней свободы и стать не успел.
— Сейчас, государь, быстренько.
Из ниши был извлечен самый натуральны ночной горшок с крышкой. Причем весьма вычурный и явно тяжелый («может быть родовое наследство капитана»), таких видеть не приходилось. Однако осуществлению «задачи» такой странный дизайн не мешал.
— Сейчас, государь, — девушка привела одежду в порядок, без такой помощи с одной рукою он бы просто не справился, и мокрой тряпочкой вытерла лицо. Холстина стала сероватой от грязи, а ведь перед сном он утирался влажным полотенцем.
«Часов шесть или семь шли на веслах. Примерно верст тридцать выйдет, не больше. Вовремя убрались из Шлиссельбурга, до последнего боялся, что бомбой накроет на самом берегу. Даже когда на скампвею поднялся, метрах в ста что-то тяжелое плюхнуло в воду. Не жизнь, а сплошной экстрим. А книгу о «попаданцах» читаешь — так подвиги сплошные прут. На хрена они нужны, с их героизмом, романтика гребанная!»
Мысленно ругаясь, Иван Антонович вышел на палубу — проход между скамьями (или банками как их на флоте именуют) гребцов был нешироким — огляделся, прищуривая глаза от яркого солнца.
Скампавея своей тушей полностью перекрыла канал, что шел в озеро — то была сама река Кобона, должным образом расширенная. В метрах двадцати перпендикулярно шла синяя протока, но чуть уже реки на первый взгляд. Это и было творение Миниха, что отрывалось десять лет беспрерывно, и потребовало множество усилий от всей страны — Ладожский канал. А вот судов на нем не было на протяжении всей видимости, видимо отогнали.