— Чем вы займетесь во время вашего пребывания в Эддисе?

— Может быть, постараюсь собрать побольше историй, — с улыбкой предположил халдей.

— А что насчет вашей «Истории вторжения»? — спросил Евгенидис.

— Так как большая часть материалов осталась в Сунисе, мне придется сократить работу над ней, — ответил халдей, хмуро глядя на него.

— Я могу украсть ее для вас, — предложил Евгенидис.

— Нет! — дружно сказали халдей с царицей.

Евгенидис снова улыбнулся, довольный, что они оба беспокоятся о нем.

— Лучше я перепишу ее заново, — сказал халдей.

— Вы можете работать в библиотеке, — милостиво предложила царица.

Евгенидис открыл глаза и уселся.

— Что? В моей библиотеке? Он будет путаться у меня под ногами каждый день?

— Это моя библиотека, — напомнила царица своему Вору.

— Ты сам виноват, — указал халдей, довольный сменой ролей.

— Ах, — сказал Евгенилис, упал на спину и закрыл лицо рукой.

Эддис улыбнулась, радуясь, что его плохое настроение на некоторое время развеялось.

— Ваше Величество? — Секретарь архива, стоя в дверном проеме, ждал, когда Аттолия разрешит ему войти.

Она уединилась для ужина и наслаждалась им в одиночку, будучи слишком занята, чтобы поесть в течение дня. Мидийский посол попытался присоединиться к ней, но она остудила его пыл и отослала в банкетный зал, ссылаясь на недомогание, которое позволяет ей есть только бульон и хлеб.

— Скудная пища сделает из меня плохого собеседника, Нахусерех, — предупредила она полушутя, и он вежливо извинился.

Он слишком любил мясо, и Аттолия знала это. Она обмакнула в суп хлебную корочку, когда Релиус постучал и вошел.

— Что случилось? — спросила она.