— Совесть тебя, как я вижу, не мучает, что бросила меня в том лесу умирать, — кивнул Захар. Мне даже не нужно было вспоминать, о чем он говорил, перед глазами в тот же миг возникла картина: снежный ночной лес, черные пятна копоти на деревьях, покореженные зелфоры и звенящая тишина.

Все произошло очень быстро, хотя ждать в засаде пришлось немало времени. Лапка жался на моих плечах, прятался в капюшоне куртки. Я сидела поодаль, потому что Биште сразу дал понять, что я — обуза, расходный материал, ценность моя, по сравнению с нормальным боевиком, почти нулевая. Я не возражала, отучилась это делать. Да и зачем тратить время и силы на какие-то возражения, когда лучше думать о том, как найти для себя выгоду и причину прожить еще один день.

Война подходила к концу — это чувствовали все, хотя известно мне на самом деле было не так и много. Я не участвовала в военных действиях, мой предел — довести караван с припасами от одной точки к другой. Но была уверена, что тем, кто бился на передовой, было известно еще меньше. Они не успевали узнать.

За эти годы, что я провела в лагере, было только несколько изменений. Фрейзельцы, несмотря на действия наорской армии, и не думали отступать. А магнеры из лагеря стали рассказывать, очень скудно, но мне удалось подслушать, о вылазках на территорию соседей. Они убивали указанных свыше людей. Или старались убить. Не всегда операция была успешной. Иногда убийца должен был и вовсе подорвать себя.

Самоубийство ради чего? Ради страны, которая видит в тебе только расходный материал? Ради победы, от которой тебе все равно ничего не достанется? Даже обычные люди относились ко мне, как к мебели, к удобному устройству. И со временем это никак не изменится. Но куда мне бежать, если в первом же населенном пункте меня найдет такой же магнер-менталист, как и я?

Подслушанное еще раз убедило меня не высовываться, не поднимать головы. Потерять еще Лапку не хотелось. Может, не нужно было привязываться к котенку, но это произошло само собой. Рыжий комок шерсти закрыл собой огромную дыру в моей жизни.

Напряжение нарастало. Все чаще не возвращались отряды магнеров, лагерь постепенно пустел. Пошли слухи о наступлении фрейзельцев. Я прислушивалась к эмоциям вокруг, тихо пробиралась по коридорам, чтобы узнать чуть больше. Хотелось жить, несмотря ни на что. Хотелось сберечь и Лапку. Второй раз потерять то, что дорого, я не могла себе позволить. Я казалась себе диким зверем, замершим наизготовку. И приказ прозвучал.

Я ненавидела Биште: он тоже был всего лишь слугой, но ему дали право карать непослушных. Не раз и не два попадало и мне, благо тогда рядом еще была Аттика. Она смогла свести самые страшные раны и ускорить заживление мелких, так что шрамов почти не осталось, так, россыпь мелких черточек на спине.

Казалось, Биште всегда ухмылялся, так диковинно исказил его лицо длинный рваный шрам на левой щеке. Первым делом, как только появился, он ударил меня кулаком. Я знала, что он это сделает, могла увернуться, но тогда Биште взялся бы за палку… Поэтому чуть отклонилась и позволила кулаку вскользь задеть скулу.

Боль вспыхнула в голове, все-таки удар был силен. Сверху зашипел Лапка, он всегда агрессивно реагировал на мою боль. Но я усилием воли заставила кота отступить. Человеку вылечить синяк проще, чем спасти кота. С животным Биште сдерживаться не стал бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вот и хорошо, а я думал, как бы ни попасться ему под руку, — услышала я голос за своей спиной. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это был. В лагере осталось не так много магнеров. Захар вернулся еще прошлой луной и с тех пор доводил меня до крайности каждым своим появлением. Не слишком талантливый боевик, но боевая способность уже давала ему право унижать тех, кто слабее. И пресмыкаться перед теми, кто сильнее.

— С чего вдруг такое внимание? — я продолжила прикладывать к скуле снег. Чем меньше показываешь эмоций, тем быстрее отстанет Захар.

— В его группе сдохли по глупости три магнера, — он поделился со мной сведениями. Я покосилась: Захару явно было смешно, он даже был доволен, что кто-то не выжил. В принципе, я и сама не испытывала печали по этому поводу. — Нас и так немного осталось, разве что малолеток использовать. А фрейзельцы как с цепи сорвались…

Мы все знали, что были и другие лагеря. Талантливых детей собирали по возрасту и развозили по разным местам для обучения. Магнеров никогда не бывало много. И поскольку бросали их вперед, на острие атаки, то становилось все меньше. Да и фрейзельцы не сидели без дела эти годы. Ходили слухи, что у них теперь были королевские школы для магнеров. Школы! Не лагеря, а светлые теплые школы. Хотя, может, не все так идеально… Вот только сравнить я могла, только заглянув в эту самую Фрейзелию.

— Выдвигаемся, — на следующий день Биште собрал нас в столовой.

Я скользнула взглядом по сформированному отряду. Негусто. Со мной всего пять человек. Лекаря нам не полагалось. Я шла как проводник, а остальные — с оружием. В груди неприятно кольнуло: никогда не хотела участвовать в военных действиях, но выбора мне не оставили.

— Не мешайся под ногами, — досталось мне презрительное. Биште ухватил меня за воротник и подтянул ближе к себе, может, примеривался, оттолкнуть, ударить или еще что.

— Мое уважение, господин Биште, — польстил своему начальнику Захар. — Но не калечьте Даннике, ее миленькое личико может пригодиться.

— Миленькое? — уставился на меня Биште так, что я мигом захотела сбежать.

— Приятнее развлекаться, когда женщина не безобразная, ведь так? — гнул свое Захар.