– Разберемся.

Карл вручает мне розовую бумажку – из тех, которыми я помечала нужные страницы в его книге. Буквы и цифры, нацарапанные его рукой, скачут у меня перед глазами, словно блохи. Я пару раз моргаю, но все равно не могу ничего разобрать.

– Голова кружится? – спрашивает Карл. – Это номер той машины, которая тебя чуть не задавила. Я запомнил и записал. Пробить можешь? Есть такие знакомые?

– Почему ты так уверен, что это была не случайность?

– Слишком уж яростно заревел двигатель на повороте.

– Я сейчас ничего не соображаю, – говорю. – Мне нужны болеутоляющие.

Порывшись в сумочке, достаю бумажник. Вроде бы ничего не пропало. Я выкладываю на приборную доску немного наличных и нахожу липовое удостоверение личности с именем, которое указано в рецепте.

– Так, меня не будет минут двадцать – забегу в больничную аптеку.

Уже на улице я вспоминаю про спрятанные в номере деньги.

– А ты, случайно, ничего не находил в ванной?

– Две пачки наличных в рулоне туалетной бумаги. Они сейчас во внутреннем кармане твоего чемодана. Это все?

– Да.

Странно все-таки устроен его разум. Такие мелочи подмечает, а главного не помнит.

Я медлю, но все-таки задаю вопрос:

– Куда кота дел?

– Заплатил сотню хорошенькой официантке из «Пайсано», чтобы она подержала его у себя несколько дней. Обещал еще три сотни, когда вернусь. Сосис явно не создан для путешествий в отличие от Барфли.

– И где ты возьмешь триста долларов? – ехидно осведомляюсь (ну, не могу ничего с собой поделать!).

– А ты как думаешь?

Я все еще держу в руке бумажник с наличными. Не знаю, сколько моих денег осталось у Карла, но все же отсчитываю ему три сотни.

Ведь он за мной вернулся. Значит, и за котом вернется – по крайней мере можно тешить себя этой надеждой.