– Алексей, а как звали того лесника, который жил здесь до тебя? – Повернулась я к нему.

– Василием. А что? – Он подошёл и встал у меня за спиной.

– Это его фотографии?

– Да. Здесь всё осталось так, как было при нём. Я ничего не менял. А что? – Снова спросил меня Алексей.

– Понимаешь…. – Я не знала, как сказать ему. Увиденное мною не укладывалось в моём сознании! – На этой фотографии изображена моя бабушка!

Я указала на один из снимков, висевших на стене.

Алексей перевёл взгляд на указанную мной фотографию. На чёрно-белом фотоснимке были запечатлены военный, в защитном маскхалате, и улыбающаяся молоденькая девушка в военной форме. За их спинами простиралась безграничная водная гладь. Свет, лучившийся из глаз, даже сейчас оживлял поблёкший от времени снимок.

– Как это: «моя бабушка»? – Не понял он.

– Так! На фотографии – моя бабушка: Ольга Дмитриевна Бурневская! У неё дома, в альбоме, лежит точно такое же фото! На обороте фотографии есть надпись: «Моей любимой Олечке, на долгую память. С любовью, Вася»! Он был её фронтовой любовью….

– На этой фотографии есть точно такая же надпись только за подписью «Оля»! – ответил Алексей.

– Но как же..? Как же так?! Ведь бабушка думала, что он…. Значит, он…. после ранения… – От волнения я не могла закончить ни одну фразу.

– Оля, ты не волнуйся! Сядь и расскажи всё по порядку.

Я села. Но мои мысли всё равно метались в моей голове в беспорядке! Наконец, я смогла внятно объяснить ситуацию.

– Моя бабушка и Василий служили в годы войны в этих местах. Здесь они встретились и здесь полюбили друг друга…. В феврале 1944 года, моя бабушка получила обморожение обеих ног. Василий спас её, когда она замерзала в лесу…. Её отправили в госпиталь, потом комиссовали по состоянию здоровья. А Василий остался служить дальше. Потом его тоже ранили. Больше они не виделись….

– Значит ты внучка фронтовой подруги Василия? – Задумчиво произнёс Алексей. – Надо же, как тесен мир….

– После войны она долго его искала. Писала бывшим сослуживцам, посылала запросы в часть. Из штабной канцелярии бабушке пришёл ответ, в котором сообщалось, что Василий скончался в госпитале от ран. Господи…! Кому могла понадобиться эта ложь?!

– Ты не права. В те годы была большая неразбериха с документами погибших и раненных. Документы могли потеряться при передислокации войск, могли сгореть при бомбёжке…. Солдата могло контузить, и он терял память. Или попадал в плен, и о его дальнейшей судьбе долго ничего не было известно. Тогда это считалось позором и предательством. И лучше объявить солдата пропавшим без вести или погибшим, чем попавшим в плен…. Документы могли перепутать в канцелярии, во время переброски с одно фронта – на другой. Тем более, на восточный фронт! Сколько было таких случаев, когда на бойца приходила похоронка, а он через несколько лет возвращался домой. Пусть израненным, но живым….

– Боже, мой! – От волнения я вскочила и снова стала кружить по комнате. – Она столько лет вспоминала его, горевала о нём! А он жил здесь?! Всё это время?!

Слёзы обиды подступили к горлу.

– Нет. Как рассказал мне Василий, он приехал сюда двадцать лет назад….