– Я могу только предполагать, но знаешь что? Уже через несколько месяцев на этом же месте появился дом. Большой такой, в двадцать этажей, с подземной стоянкой.

– Там еще магазин внизу, – вспомнила Лера.

– Да, точно, ты разве забыла, что там раньше не было никакого дома, не было магазина?

– Забыла, – призналась Лера.

Марк напомнил:

– Три года… Всего-то три, а кажется, что все было в другой жизни. И тогда я понял, что этот мир несправедлив. Он ужасен. По отношению к тем людям, простым людям, которые его населяют. И даже прежний митрополит сказал мне, что «так будет лучше». Я ответил: «Хорошо!», понимая, что епархии выделили за это землю на другом конце города – она осталась от вертолетного училища. Но та земля, под моей церковью, была в самом центре города. Именно из-за нее все и произошло. Не было там никакого плывуна! Не было! Я и тогда в это не верил, и сейчас. А когда я увидел у прежнего митрополита новый джип, то понял, что он знал истинную причину событий.

– Он был заодно с этими… – Лера пыталась вспомнить нужное слово.

– Да, с чинушами. Он был заодно с ними… Епархия была несовершенной, она тоже нуждалась в очищении. И тогда я решил, что обязательно стану вместо него, займу место митрополита. А когда обрету церковную власть, то смогу сделать все, чтобы люди стали жить лучше. А когда я увидел книгу, то понял, что смогу помочь не только людям воцерковленным, а вообще всем, потому что…

– Почему?

– Метастазы ушли. Я исцелился! – ответил Марк, посмотрев на Леру. – Эта книга меня исцелила.

– Книга. Как она может исцелять?

– Она не может лечить или что-то в этом роде. Она показывает правду, а на организм это действует исцеляюще. Может, ты и сама в этом убедишься… – сказал он, подводя девочку к двери, обитой железом. – Ты готова?

Лера кивнула, хотя на самом деле была ни разу не готова. Ни капельки.

Что-то должно было произойти. Что-то плохое. Я это чувствовал. Хотя с тех пор, как я попал на базу ДСО, все только и делали, что заботились обо мне. Меня определили в палату на втором этаже – тут были еще раненые… Много раненых. У кого-то не хватало руки, у кого-то ноги. Я понимал, что все это с ними сделали монстры, один из которых спас меня. От этого становилось как-то не по себе, будто я был виноват перед этими людьми.

Когда раненый на соседней кушетке, у которого отсутствовала часть скальпа, стонал, то мне казалось, что он смотрит на меня с упреком.

«Почему та псина не спасла меня? – казалось, упрекал меня доброволец. – Почему она выбрала тебя? Чем ты, тварь, это заслужил? ЧЕМ?»

Невидимый голос отдавался гулким эхом в голове, словно по ней били палкой. С каждым разом все сильнее и сильнее.

Но не только это было проблемой. Я это чувствовал, даже когда медсестра наклонялась надо мной, чтобы промыть раны. Она была хорошенькой. Не такой красивой, как моя Аня, но все-таки миловидной. Наверняка половина базы на нее засматривалась. Но даже у нее был шрам на щеке – монстр приложился так, что ей еще долго придется скрывать правую половину лица от мужчин. Это здесь, в палате с ранеными, она не стеснялась. Видимо, чувствовала себя среди своих.

Но я-то явно был здесь чужой.

– Вероника, – обратился я к медсестре. – Почему ваш Главный меня не хочет видеть?