– У меня только одежда!

Клим не стал слушать препирательства друзей и вышел из дежурки.

– Климушка!

В кабинете Ямина было накурено, темно, жалюзи закрыты – верный признак того, что шеф о чем-то напряженно размышлял.

– Вадим Петрович… – начал Клим.

– Да ты присаживайся, в ногах правды нет. Говори без официоза – как сходили, какие новости?

Парень сел на краешек скрипучего стула, доложил:

– Сходили нормально, документы необходимые добыли.

– Молодцы! – воскликнул Ямин. Но ни в голосе, ни в глазах радости не ощущалось. Шеф был сильно чем-то озабочен. – Что там ученые, сильно в шоке от прогулки?

– Кипиш сначала был, потом быстро освоились. Сейчас в дежурке, санобработку проходят.

– Понятно. Ты их там не сильно прессуй. Они люди знания, с ними помягче надо, поделикатнее. Устрой их где-нибудь в тихом уголке, пусть сидят, бумажки листают. И им спокойнее – при деле, и нам, возможно, что выгорит какая-нибудь информация.

– Понял.

– У тебя все, Климушка?

– Не совсем. В библиотеке стычка небольшая произошла, с мутантами. Нам парень один помог, Максимом представился. Один из выживших. У него дочь украли. Просил помощи.

– Что за парень? Не крот?

– Вроде нормальный, не отошел только еще от шока, и немного, кажется, того, мозгами повернулся. Говорит, что может с монстрами общий язык находить.

– Знакомая история, – невесело усмехнулся Ямин. – Была недели три назад одна тоже, с аномалиями якобы говорящая. Ходила по улицам, орала. Да в «огниво» и зашла, один скелет обожженный от нее остался. У каждого разный порог терпимости, Клим. Кому-то и мутанты трехметровые – один смех, а кто-то от вида крови начинает ехать умом. А тут все-таки такое дело, Зона эта, будь она неладна! У кого угодно временное помутнение может случиться. Налей ему чайку горячего, спирту немного дай, только чуток, без излишеств, чтобы согреться, накорми. Он и успокоится. А потом про дочь узнай. Кто, что, когда. Мне кажется, я знаю, чьих это рук дело.

– Чьих? – не сдержался Клим.

Ямин долго и пристально смотрел на парня. Вздохнул.

– Климушка, тут такие дела творятся нынче. Брожение умов какое-то, ей-богу!