А этот добрый человек приютил их.

– Конечно, придет, – ответил Марк.

Следом за женщиной на дороге возник старичок, у которого вместо глаз были что-то наподобие белых камешков. «Слепой», – догадалась Лера. Она как-то видела на улице слепого, но тот был в черных очках и шел с тростью. А этот…

…этот рухнул на колени перед ними.

– Владыка-а, я чую запах… Мы сегодня поедим?

Марк остановился, отодвинув Леру за спину, потом опустился на корточки рядом со стариком.

– Конечно, вы поедите. Всем мы поедим. Обязательно! Только хочу, чтобы вы знали: эта девочка – наш друг! Она нам поможет! Всем нам!

– Но Владыка… я усердно молился сегодня, – прохрипел старик. – И всю прошедшую неделю. Мой лоб…

На нем были красные царапины и синеватый подтек, будто пожилой мужчина пытался пробить головой стену.

– Я вижу, Валерий. Встань же! И пожми руку нашей новой сестре! Отныне, – Марк обвел рукой всех присутствующих, – она часть нашей общины.

– Часть? – не понял старик.

Лера видела, что с его губы стекает слюна.

– Да, часть общины, – Марк взял старика за подбородок. Незаметно сжал, но Лера услышал хруст. Рот мужчины приоткрылся, из него воняло, как из мусорки. Впрочем, остальные пахли не лучше. – Ты ведь не станешь делать глупые поступки, да, брат?! Община получит свое, но позже… Пожми же ей руку, брат Валерий!

Старик затряс головой, словно козел бородой.

Марк же встал, повернулся, ища кого-то в толпе. Увидел Борова, который шествовал с видом тренера физкультуры среди толпы младших школьников. – Эй, Андрей, успокой, пожалуйста, Валерия!

Боров хмыкнул и козырнул.

– Сделаем, шеф! Успокоим – не вопрос! – Он поднял что-то бормочущего старика с колен.

– Нет-нет-нет! – услышала Лера слова. – Нет, не хочу успокаиваться. Я не хочу… я хочу есть… я хочу-у!!! Пожалуйста, Владыка, я усердно молился. Ему-у! Всевышний должен был услышать, – и тут старик громко охнул.

Лера не видела, что произошло, только удалявшуюся мощную спину Борова, который тащил старика к двери в стене. Как мешок с песком.

Боров заметил ее взгляд и подмигнул. Девочка почувствовала, что невольно стала соучастницей чего-то страшного и пугающего. Как ведьмин заговор, только хуже. Намного хуже.