— Вот это другое дело, — одобрил Всеволод. — Собирайся, пойдешь со мной.

— Куда? Что, передумали?

— Нет. Пойдешь ко мне домой, в гости тебя зову.

Мать и отец недоуменно переглянулись. А на лице Мити настороженность сменилась любопытством.

— Сейчас, товарищ лейтенант, я быстро оденусь!

— Можешь называть меня по имени-отчеству...

Дома их радушно встретила Лилия Евгеньевна. Познакомились, разговорились, выпили чаю с домашним печеньем.

— Знаешь что, Митя, — сказал Всеволод, — давай-ка я тебе нашу библиотеку покажу.

Подошли к вместительному стеллажу.

— Сними с полки вот эту, — указал Всеволод, — такая книга — клад для будущего морехода.

Митя поспешил взять в руки увесистый том в голубом коленкоровом переплете. На обложке золотом сверкали слова: «Краткий словарь морских терминов».

— Ух, здорово! Вот это книга!

— Возьми ее почитать.

— Можно? Спасибо, Всеволод Иванович!

— Не за что. Осилишь эту — получишь другую. У меня есть еще несколько сборников морских рассказов. Как раз для тебя.

А потом Всеволод долго беседовал с Митей. О чем? О море и моряках, о смелых и честных людях. Осторожно Всеволод выведывал у Мити то, о чем паренек не хотел говорить вчера в детской комнате.

Оказывается, Митина «одесская жизнь» была отнюдь не сладкой. Ночевал сначала на вокзале, а когда заприметили милиционеры, спал ночами на берегу под старыми шаландами. Хуже было с едой. Просить не позволяла гордость, воровать не решался. Пять рублей, с которыми Митя отправился в дальнее путешествие, быстро растаяли. Тогда стал подносить чемоданы пассажирам в морском порту. Платили не густо, но на хлеб хватало. Однако первая же попытка устроиться юнгой оказалась и последней. Митю отправили в детприемник, а оттуда привезли в Гуково...

«Будет, обязательно будет из парня толк», — повторял про себя Всеволод, слушая Митю.

...Но прошло несколько дней и Митя опять сорвался. Уже было все оговорено: он вернется в школу, будет наверстывать упущенное. Так нет же! Встретили Митю старые дружки, посоветовали ему «плюнуть на все», вином угостили. Еле приплелся домой. Мать — в слезы, у отца — сердечный приступ.

Узнал об этом Обоймов от самого Дмитрия Семеновича Залужного. Узнал и расстроился. А потом сказал себе: «Надо этих «дружков» выявить и взяться за них». Поговорил Всеволод кое с кем, побывал кое-где и вот уже у него в записной книжке — фамилии и адреса двух великовозрастных шалопаев. Вызвали обоих в милицию. Лейтенант Обоймов предупредил: