Итак, если есть вариант оставить свое чадо у бабушки с дедушкой — вот почему стоит это сделать: сухость, метеоризм, нос и уши! Многим родителям приходит светлая и мудрая мысль, улетая в путешествие, оставить своего полуторагодовалого малыша бабушке. Но затем происходит следующее: «Эм… до двух лет бесплатно?.. Бесплатно?? Бесплатно?!! БЕС-ПЛАТ-НО!!!»

И бедолага летит с жадными родителями. Одни мотивируют это тем, что море и солнце грудничкам полезны, другие — тем, что не хотят оставлять младенца без мамы и папы даже на время. Третьи — еще чем-нибудь. И тех, и других можно понять. И другое дело, когда малыша реально не с кем оставить или поездка не может быть отложена, тогда без вариантов. И к этому, дорогой читатель, нужно действительно готовиться!

Сухость. У грудных детей по понятным причинам все мягкое: кожа, кости, слизистая. В самолете во время полета влажность воздуха уже низкая: плотный приточный воздух нагревают до восьмидесяти градусов и смешивают с холодным, т. е. происходит высушивание воздуха. Поэтому в полете у многих сушит глаза, носоглотку, в общем, все слизистые. Из-за этого постоянно хочется пить. Вы только представьте, каково малышам?!

Метеоризм. Взрослых нередко тошнит в самолете. Из моих рассказов, наверное, понятно, что бывает такое, когда пассажиры «уделывают» весь салон. Дело в том, что под таким давлением все надувается. Все, без исключения: металл, пластик, еда, тряпки, сердце, кожа, почки — все. Вы можете провести простой эксперимент: перед взлетом возьмите бутылку негазированной воды, откройте, выпустите из нее воздух, закройте и положите. На эшелоне бутылка надуется так, словно она газированная. То же самое происходит с организмом человека. У малышей и так капризный животик, а в воздухе все усугубляется в разы. «Бродит» не только живот, но весь организм. От этого груднички испытывают беспредельный дискомфорт.

Нос и уши. Это, пожалуй, самый важный аргумент не в пользу перелетов. Об этом никогда не скажут ни по радио, ни по телевизору. С ушами на такой высоте происходят необратимые процессы. Долго объяснять, тем не менее мало-помалу, перелет за перелетом, человек постепенно теряет слух в тех или иных пропорциях. Но здоровый человек, как правило, этого не замечает. Большинство взрослых умеет контролировать потоки слюней и соплей, а грудные дети могут самостоятельно только дышать и закрывать-открывать глаза. Поэтому, заставляя младенца испытывать жуткую боль в ушах, задумайтесь! Некоторые мамаши говорят: «Пусть привыкает! Это закаливает организм!» Отлично, мамаша! Тогда дай малышу ножи, спички, открой все окна, а сама иди, погуляй. Пусть закаляется!

И все же, если действительно необходимо лететь, что делать? Запаситесь памперсами, влажными и не очень салфетками, запасной одеждой, пеленками, игрушками, сосками, пледами, увлажняющими каплями в нос («Отривин Бэйби», «Аквамарис», «Маример»). Именно увлажняющими, а не сосудосуживающими. Если ребенку уже около трех лет, то можно и сосудосуживающие, типа «Називина». А также увлажняющими кремами, кормежкой, водой и козоотсосом. Весь этот «турбокомплект» просто необходим для малыша в полете. И лишь в редких исключениях вы этим не воспользуетесь. И, кстати, дети далеко не единственные, кто испытывают дискомфорт в самолете. Любой бортпроводник, налетавший хотя бы тысячу часов, уже может рассказать не одну историю про алкашей, обморочных и рыгающих пассажиров. Если первый персонаж — это вопрос исключительно этики и собственного желания, то в двух последних может, к сожалению, неожиданно превратиться кто угодно. Я уже неоднократно говорил, что перелеты на всех людей влияют по-разному, и обморок, как и рвота, — это довольно серьезные признаки нездоровой реакции на высоту. И, по-хорошему, за такими пассажирами нужен глаз да глаз. Так что обижаться на них бессмысленно и даже глупо.

Произошла со мной как-то вот такая история. Разумеется, я не помню ни дату, ни номер рейса, ни даже страну, куда мы летели, но я точно помню, что из России на курорт. Вылетали по расписанию, без эксцессов. Пассажиров битком, как-никак чартер, даже пьяных не очень много. В общем, все как обычно. Но тут картина начинает стремительно меняться. Когда все пассажиры расселись и мы ждем, когда нам дадут разрешение закрывать двери, в этот самый момент к нам на хвостовую кухню подходит женщина и говорит:

— Извините, мне в полете может стать плохо.

— Как плохо? Что может произойти? У вас есть какие-нибудь средства для сдерживания этого «плохо»?

— Нет-нет, ничего такого. Меня просто может стошнить.

Действительно, просто. Что в этом такого. Это же сплошь и рядом со всеми случается. И тут она продолжает:

— Вы мне, главное, пакетиков дайте побольше…

И тут до меня доходит, что запахло жареным. То есть человек в курсе, что ему потребуется не один, не два, а несколько пакетов. Как это понимать? Если бы со мной могло такое произойти, я бы, наверное, за неделю до рейса ничего не ел, чтобы минимизировать ущерб. Чтобы из меня всего вышло как можно меньше. Ну что ж, побольше — так побольше. Мы предложили ей пять гигиенических пакетов. А потом обратили внимание на то, что она сидит в хвосте возле прохода, и ее кресло находится прямо над карманом, где этих пакетов лежит примерно 200 штук. Показали ей, и она говорит:

— Спасибо вам. Если что, я с подружкой, она мне поможет.

Снова вопросы. В смысле — поможет? Вам может понадобиться помощь? То есть ваш «родник» может забить фонтаном? Служба газобезопасности по ликвидации аварий случайно не нужна, которая устраняет незапланированные выбросы из скважины? Или водолазы? И в этот самый момент подходит мужчина в очках лет сорока и просит стакан воды.