Всего в несколько движений он догоняет меня, я вижу, как по его прессу пробегает дрожь, что необъяснимо передается мне. Выплеснув дозу своего семени в меня, он выходит, обхватывая свой стояк, и с нечеловеческим рыком орошает мой живот, грудь, и я не успеваю понять, как его бедра оказываются у моих плеч. Пальцы Койота сдавливают мои щеки, заставляя открыть рот, и упругая, гладкая головка толкается в мой язык, заливая его спермой. Налез бантик.

Не зная, что мне делать с его чемпионскими сперматозоидами, я сглатываю, глядя на Мирона распахнутыми глазами, и осторожно касаюсь его подрагивающего члена языком.

Сдавленный стон сквозь плотно сжатые зубы, чернеющее безумие в глазах и тонна белка вместо ужина стали мне наградой за старания. Очешуеть, как его от меня прет!

Гора мышц обмякает, рухнув рядом со мной на пол, и у нас обоих силы только пялиться друг на друга, пока пульс не перестанет бить рекорды.

— Я как будто тебя второй раз девственности лишал, ты такая тесная, — не успев отдышаться, скалится Мирон.

Если бы я не приехала, то точно бы все заросло. Сил снова разогнаться на эту тему у меня не было, а вот чувство голода появилось. Я последний раз ела в самолете, часов восемь назад.

— Я есть хочу. Тащи мой чемодан сюда, ты испортил мое платье.

Бесстыжий взгляд  опускается мне на губы, и тут же в глазах вспыхивает похотливый огонек. Нет, я, конечно, буду рада, если он не соврал и долги там с августа копятся, но сейчас у меня нет сил даже отогнать его нахальные руки с моих сисек. Пошлый Койот рисует на них своей спермой, как художник на холсте.

— Я попрошу нам сюда привезти ужин, потом погуляем сходим.

Оставив поцелуй на моих губах, от сахарной сладости которого нам обоим грозит кариес, Мирон удалился в ванну, а я заползла на диван, укутавшись в клетчатый мягкий плед.

Что там так долго намывал Койот, я не знаю, но когда минут через десять раздался стук в дверь, я сама чуть под стол не полезла от страха быть застуканной в домике Мирона.

— Ленточка! Открывай! — раздался голос Саньки, и мое сердце начало обратный путь из пяток.

Завернувшись в плед как в кокон, потопала к двери и, распахнув ее застыла с открытым ртом. Санька, уже явно прибухнувшая, стояла, вся увешанная пакетами.

— Вика уехала! — сходу огорошила меня подруга.

— Жаль… но я-то при чем? — и расстроилась я, что не увиделась с Выкусей, и удивилась, нафига надо было меня искать, чтобы об этом сообщить.

— Ты при чем! Мы договаривались с ней пойти в баню! Как я теперь одна пойду, я этих Самойловских девушек не знаю! Ты идешь со мной! — тоном, не терпящим возражений, потребовала Санька, протискиваясь в дверь со своими кульками.

— У меня ничего… — только было открыла я рот, как подруга затараторила:

— Я все тебе взяла! Вот смотри! Купальник, валенки, полотенце, скрабики!

Я зависла, таращась на это изобилие, с одной мыслью: «Валенки для бани?».

— Ну, пожалуйста! Там караоке! Чай с чабрецом и сушками! Я так хотела сходить, кучу денег на эти скрабы спустила из-за твоей сестры! — неожиданно закончила Санька, глядя поверх моей макушки.