Но вот легче не стало. И что он будет делать, если меня заберут? Хватала ртом воздух, чтобы сбить панику. Не получалось.

Попробовала сцедить молоко, чтобы освободить грудь. Было больно. Кое-как набрала на две порции. Может и пригодится. Вот тоже проблема: бутылочку почти не давала. Точнее, только с водичкой, и как сын будет пить молоко, я не знала. И будет ли, вообще, его пить?!

И я разревелась. Именно в таком состоянии меня и застал муж. Всхлипывающую и зарёванную. Сначала отругал, что я до сих пор не вызвала «скорую», а только потом обнял.

– Ну, ты чего? Перестань. Всё будет хорошо!

– А если меня заберут? А Андюшка?

– Василиса, сейчас нужно думать о себе, а не о сыне.

– Как ты можешь такое говорить?!

– Потому что, если ты запустишь, и, не дай бог, будет что-то серьёзное, ему легче не будет. Поверь.

– А как ты справишься? Ведь ты… – я замолчала. Высказать мужу, что он совсем не занимался сыном, не смогла.

– Что-нибудь придумаю.

– А кормить как?

– Картошки сварю.

– Ваня, какой картошки?! Ему двух месяцев нет?!

– Ого! Значит, с салом пожарю! Ну что ты как маленькая? Не помрёт он от голода! Катюха поможет.

– А купать?

– Что ты раньше времени переживаешь? Может, тебя никуда не заберут. Сейчас приедут, пару укольчиков поставят, и будешь как огурчик!

– Я боюсь, – прошептала.

– Я рядом, – успокоил муж.

Проснулся Андрюшка, и мне пришлось кое-как его покормить. Видимо, молоко стало невкусным, и сынок капризничал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍