Майка понимает, что выдала себя. Говорит как бы нехотя:
— Он приходил. Спрашивал о тебе. Мы даже пили чай один раз. Мне кажется, он в тебя влюблен. И что они все в тебе находят — не понимаю.
Глаза у нее снова на мокром месте. В моей душе шевельнулся червяк ревности. Я могу сто раз сказать себе, что Василий мне не нужен, но так просто признать, что кому-то он нужнее, я не готова. Интересно, что такое разглядела в нем Майка, чего я не заметила?
— Майка, но он же не в твоем вкусе. Конечно, он самостоятелен, надежен, но не богат. Мечтала ты вроде совсем о другом.
— Ты так говоришь, потому что тебе завидно. Ты думаешь, я на все готова за деньги? Это тебя легко купить — мужику достаточно лишь показать, что он тобой интересуется и тебя ценит, как ты уже и растаяла. Ты — легкая добыча!
Я стараюсь не подать вида, что обижена.
— Он не сможет водить тебя по ресторанам и тусовкам, как Валера.
— Никакой Валера мне не нужен. И тусовки не нужны. Я бы все отдала за возможность ждать такого парня дома с ужином. Но он на меня даже не смотрит…
И Майкин рот снова некрасиво распяливается в плаче. Моя ревность уже давно улеглась. Я начинаю утешать девочку, сама не слишком веря в то, что говорю.
— Майка, ты же знаешь — нет мужчины, который способен долго тебе сопротивляться. Я уверена, Василию ты понравилась. Хочешь, я позову вас двоих в гости?
— Да у меня же нет даже его телефона!
Это точно. У меня тоже его нет. Но признаться в этом Майке я не могу. Нужно замять этот момент, чтобы она ничего не заподозрила.
— Ну, значит, как-нибудь соберемся вместе. А пока вытри глазки, пошли работать. А то Катя там за нас отдувается.
Мы выходим в зал. Я не могу отделаться от мыслей о моем Василии. Каков — пришел в дом, как к самому себе, и еще сел пить чай с незнакомой девушкой! Вот тебе и ангел! С другой стороны, я впервые вижу Майку в состоянии неуверенности в собственных чарах. Может, действительно Василий — ее судьба? То, что мне он не нужен, еще не значит, что никто не способен его ценить.
Будь что будет. Все равно Василий появляется в моей жизни, как гроза в начале мая — всегда спонтанно. Мешать я им не буду. Но и помогать — тоже. Всему на свете есть предел. В том числе моему альтруизму.
6 апреля, четверг
Свершилось. Хозяева вернулись из Женевы и впервые наведались к нам в новом качестве. Я думала, что для меня видеть их будет невыносимо. Но нет — я почти спокойна. Базель настолько перевернул мои представления о профессии и о самой себе, что я сама себе удивляюсь. Как пел Окуджава, «все ваши глупости и мелкие злодейства — на фоне Пушкина…». Я равнодушно смотрю на потуги Ирины изобразить начальство. Мне почти все равно, что делает и говорит Павел. Если мне скажут, что на главные витрины мы должны будем выставить его «славянскую коллекцию», я это сделаю. И даже глазом не моргну. Мне кажется, я научилась отвечать за то, что зависит от меня, и игнорировать то, что от меня не зависит. И если в этой науке роль учителей выполняют Ирина с Павлом, я готова их поблагодарить за это.
Чувствую себя слонихой — мудрой, спокойной, толстокожей. Правда, я читала где-то, что если слона рассердить, он становится невменяем и крушит все на своем пути. Надеюсь, до этого все-таки не дойдет.
Катя при виде новых хозяев расцветает, как именинница. Вьется вокруг Ирины, напоминает ей о купленных когда-то трех собольих шубах. По Ирин и ному лицу я вижу, что Катя выбрала не самый лучший способ с ней подружиться. Она решительно отметает Катино панибратство, обдав ее таким холодом, что мне даже становится как-то не по себе. Катя тут же меняет тактику. Превращается в радушную хозяйку, которая показывает дорогим гостям закрома. Ей-богу, не хватает только косы до пояса, кокошника и хлеба-соли на полотенце.
У Ирины это тоже никакого успеха не имеет. В ответ на Катины излияния она коротко командует: