Они ссорятся из-за женщины. Эдсон поверить в это не мог. Они позволяют какой-то девице вклиниться между ними. А мистер Персик учил Эдсона не только посткоитальной физике, но и много чему другому: как бриться, как покупать и пить вино, как смешивать коктейли, как стильно и модно одеваться, как завязать галстук десятью разными способами, как вести себя и как говорить с людьми, чтобы они оценили тебя по достоинству, запомнили и позвонили, чего ждут и что любят женщины, что любят и чего ждут мужчины и как не нарушать норм приличия, но пробиться в иерархическом обществе.

Однажды, когда он был совсем маленький, какой-то мужик ошивался рядом с домом, и Эдсон спросил у доны Ортенсе, уж не его ли это отец. «Ну что ты дитя, нет», – ответила она. Дни, когда мужчины заходили к ним в дом поиграть в карты и выпить вина, давно прошли, но он до сих пор помнит, как тогда у него от стыда горели щеки. Эдсон взглянул на мистера Персика, на его загорелую кожу, на седые жесткие волосы, выбивающиеся из-за ворота рубашки, на худые ноги в мешковатых шортах. «Ты отец, которого я никогда не знал, отец, у которого я сосу».

– Просто съешь, – говорит мистер Персик. – Ради меня. Мне нравится тебе готовить.

Эдсон подозревает, что мистер Персик, может, и не сделал себе блестящей карьеры в мире квантовой физики, но в одной области он определенно преуспел. Он отлично готовит по старинным рецептам рабов.

В магазине «Атом» Эдсон пытается улучить момент для поцелуя. Когда она скользит между ним и огромными 3 D-полимерными принтерами, когда наклоняется, чтобы загрузить нужный дизайн со своих айшэдов в систему, он наклоняется вместе с ней, изучая голограмму туфель на экране. Прикосновение, шепот, аромат ее духов, медового пота и кондиционера для белья, но не более.

– Хорошая сумочка, – говорит девушка-администратор с глазами размером с манго и одуревшим от испарений видом. Здесь сильно пахнет пластиком, рай для токсикоманов, нюхающих клей. – Оригинал? – Фиа протягивает сумочку. Девушка подносит ее к свету, вертит так и сяк, скашивает глаза, разглядывает. В этом магазинчике печатают ожерелья, шляпы, сережки, бронежилеты, часы, очки – короче, все, что можно соткать из смартполимеров. В том числе и брендовые сумочки. – Похоже на то. Мы не смогли бы распечатать в таком разрешении.

– Знаю, – говорит Фиа, забирая сумку. – Но зато вы можете изготовить для меня эти туфли.

Она дотрагивается до айшэдов и загружает модель в домашнюю сеть магазина. Эдсон не сомневается, что модель обуви украдена. Плохо словить за такое пулю, за нарушение авторских прав на пару брендовых туфель. Девушка заправляет картриджи, закрывает прозрачную крышку. Огоньки мигают, в основном желтые. Головки принтера поднимаются, как змеи перед нападением, а потом покорно принимаются за дело: молекула за молекулой, миллиметр за миллиметром воссоздают подошвы и кончики каблуков туфель с открытой пяткой от Маноло.

Чтобы напечатать туфли, потребуется около часа, поэтому Фиа ведет Эдсона на третий ярус Тодуз-ус-Сантус, в круг продавцов. Восстановление, ремонт, модернизация, переосмысление – вот здешние ключевые слова. Запчасти автомобилей, моторы для стиральных машин, головки станков, развлекательная техника, собранная на скорую руку крупная бытовая, мотоциклы, домашние и промышленные роботы, системы наблюдения, компьютеры и память, айшэды и оружие – все собрано из частей, которые спускаются со следующего яруса, круга разборки.

Монтажные платы нагреваются на жаровнях, из них вытапливается свинцовый припой, словно жир из свинины. Ртутные ванны извлекают золото из розеток и вилок. Доморощенные дистилляторы испаряют жидкий металл, сокровище тяжелым осадком остается на дне. Два мальчика перемешивают ручеек процессоров размером с песчинку в пластиковом чане с реагентом, растворяя углеродные нанотрубки их матриц. Два восьмилетних пацана сидят, скрестив ноги, на мешке соевых бобов и проверяют пластик из кучи перед ними – нагревают над зажигалкой и нюхают, чем пахнет. Дети помладше катят тележки со всяким электронным хламом с центральной свалки. Это круг рабов, проданных за долговые обязательства родителями, которых раздавили процентные ставки в 5000 процентов. Они останавливаются, только чтобы почесаться. Самый громкий звук здесь – это кашель. Неврологические проблемы и отравления тяжелыми металлами – обычное дело. Здесь мало кто вышел из подросткового возраста, столько просто не живут. А те, кто все же умудрился дожить, насквозь больны. Эдсон задыхается от паров кислоты. Все вокруг него пышет жаром и оставляет ощущение грязи. Воздух полон тошнотворных запахов. Эдсон прижимает платок ко рту. Фиа, неприкосновенная, беспечно топает вперед, словно ее ничто вокруг не трогает, переступая через ручейки из желтого кадмия к самому сердцу Тодуз-ус-Сантус.

Эдсон и не думал, что она приехала сюда только ради туфель. Экономика предложения[147] возвела Богоматерь Мусора из крошечного чипа. Сухой и тенистый нижний ярус развязки оказался отличным местом, чтобы разместить здесь предприятия по переработке электронных отходов, подальше от внимания горожан, с глаз долой. Раньше катадорам приходилось толкать свои тележки десять километров вдоль шоссе к старой муниципальной свалке в Сан-Бернарду-ду-Кампу. Первый водитель, который схитрил и высыпал свой груз на незаконченной развязке, положил начало медленному росту мусорного ледника, который за двадцать лет превратил Тодуз-ус-Сантус в самую огромную кучу отходов во всем Южном полушарии. Население маленького городка роется на склонах горы из техноотбросов. Вечером здесь невероятно красиво, когда двадцать тысяч факелов и масляных фонарей пританцовывают и покачиваются в долинах и на гребнях горы. Тодуз-ус-Сантус достигла достаточного размера, чтобы иметь собственную географию: Лес Фальшивых Пластиковых Деревьев, где с каждого выступа свисают влажные рваные мешки, словно испанский мох. Долина Обрезков, где металлургические предприятия сваливают катушки и кожухи от станков. Хребет Потерянных Рефрижераторов, где дети, закрыв лица платками, смоченными в обеззараживателе, сливают хлорфторуглеродные отходы в пустые бутылки из-под «колы», которые висят на их плечах, словно патронташ. А над ними пики – гора Майкрософт и Эппл-Хиллс, неустойчивые зиккураты[148] из процессоров и интерфейсов. Сборщики мусора раскалывают их молотками и монтировками, проворно откручивают компоненты. Грузовик сбрасывает кучу вышедших из моды айшэдов, которые падают, словно дохлые летучие мыши. Катадоры налетают на скользкий коварный мусор. Из-за гниения отходов температура воздуха повышается на три градуса. Испаряющаяся влага и летучие вещества задерживаются в этой странной мертвой зоне ветрового режима, появившейся из-за развязки. Богоматерь Мусора – настоящие городские джунгли: насыщенные парами, ядовитые, пораженные болезнями, влажные. Мусорщики носят пластиковые мешки из-под удобрений, как дождевики, пока пробиваются через испускающий пар мусор под постоянной моросью, подбирая монтажную плату там, мотор от стиральной машины тут и закидывая в корзины на спинах. Их дети – мусорщики во втором поколении – работают сортировщиками, распределяют корзины по типу отходов, а потом перевозят в тележках на Третий Круг. Среди этих курганов Фиа останавливается, оборачивается и упирается рукой в грудь Эдсона:

– Дальше я одна.

Он не останавливается:

– Что?

Звучит глупо. Это плохо.

– Эд, понимаешь, у нас есть что-то общее, а есть лично мое. Так вот это мое. Увидимся в магазине «Атом».

Дюжина возражений приходит Эдсону на ум, но он сдерживается: в лучшем случае он покажется настырным. В худшем – нытиком.

– Мои игрушки, – говорит Фиа. Она кладет руки ему на лицо и крепко целует в губы, взасос, с языком и слюной. Но Эдсон все равно не позволяет ей увидеть, как он уходит, поэтому торчит на месте, пока она пробирается по грудам мусора в неподходящих для такого похода сапожках, надев капюшон против кислотного дождя, чтобы попасть в Квантовую Долину.

Любой мужчина считает, что ему нужна Таинственная девушка, но на самом деле хочет знать о своей избраннице все, чтобы не было белых пятен.

У мистера Персика одна часть истории Фии Кисиды, у Эдсона другая, но две половинки не подходят друг к другу. Слишком много необъяснимых вещей между ее уходом из университета и появлением в грузовике с надписью «Полуфабрикаты для вашего стола». Эдсон провел тайное расследование – он всегда сует свой нос в чужие дела. Выяснилось, что контора «Полуфабрикаты для вашего стола» легально зарегистрирована в Торговой палате. Интуиция его не подвела. Компания целиком принадлежит Металлисту, Флойду. Первые деньги он заработал на металлистах, обеспечивая маленькие до- и послеконцертные грешки по требованию блэк/детметаллистов, типа кокаина, чирлидерш, американского виски, отошедших от церкви монашек, живых коз, автоматов и минометов, китаянок в латексе и заявок на участие в подпольном шоу «Не забудьте вынести мусор». Он инвестировал свои средства в небольшую контору «Полуфабрикаты для вашего стола». Водителем у него работает Аристидес, гонявший раньше алкотанкеры по маршруту Гояс – Сан-Паулу. Биша, который обеспечивает прикрытие в двенадцать слоев, пользуясь всеобщим распространением коррупции, это Титифрик. А Фиа работает с группой из четырех восстановленных квантовых ядер, взламывая НП-коды.