Диана сделала глоток шампанского.

— Отнюдь. Это одна из граней жизни на Земле.

Министр усмехнулся:

— Набивший оскомину штамп: жизнь, питающаяся смертью…

— Штамп потому и штамп, что жизнь то и дело подтверждает его справедливость.

За столом воцарилось молчание. Сибилла рассмеялась:

— Надеюсь, серьезный разговор не помешает вам насладиться десертом!

Диана с насмешкой взглянула на мать. По лицу Сибиллы пробежал нервный тик. Уже передавали десертные тарелки и ложечки, но тут политик поднял руку:

— Еще один — последний — вопрос.

Все замерли, и Диана вдруг поняла, что для гостей матери этот человек был в первую очередь министром и уж потом — приятным сотрапезником. Он произнес, не спуская с нее глаз:

— Зачем вы носите в ноздре золотую сережку?

Диана развела руками — мол, разве это не очевидно? Пламя свечей отразилось в ее тяжелых, чеканного серебра, кольцах.

— Для того чтобы слиться с массой, конечно.

Супруга министра, сидевшая от него по правую руку, наклонилась вперед и бросила, глядя на Диану в упор:

— Полагаю, у нас с вами разные «массы»?

Диана допила вино и только теперь поняла, что перебрала свою норму. Она ответила, обращаясь к политику;

— Известно ли вам, что из всех видов обитавших на Земле зебр выжило всего несколько?

— Увы, нет.

— Уцелели лишь те, чьи тела были сплошь покрыты полосками. Остальные вымерли; их камуфляж не создавал стробоскопического эффекта во время бега в высокой траве.

Министр изобразил удивление: