Глава 12

— Ааааа, — ору как сумасшедший, перед тем как наши пять десятков врубились в турецкую кавалерию.

Вернее, это даже какая-то охранная команда, судя по доспехам и одежде. Я ещё особо не рассмотрел противника, но в массе своей татары и лёгкая османская конница — это самые настоящие оборванцы. Встречались воины на хороших конях, в доспехах и с нормальным оружием, но в массе своей сброд. Эти же были в сверкающих кольчугах, высоких тюрбанах, вооруженные не только луками, но и огнестрелом. И вся эта расфуфыренная толпа явно сопровождает какую-то важную шишку. У казаков же сработал рефлекс, увидели неприятели — решили сразу атаковать.

Мне опять повезло, наверное, у противника споткнулся конь, и он не смог ударить меня саблей. Моя же пика пронзила кольчугу и застряла в теле врага. На инстинктах выхватываю пистолет и стреляю в ближнего османа. Вокруг началась самая натуральная свалка. Пытаюсь безрезультатно отмахиваться от очередного наседающего врага. Только общая сутолока и агрессивные действия моего коня, который умудрился лягнуть своего визави, спасли меня от смерти. Боковым зрением замечаю раненого врага, сжимающего самую настоящую булаву. Вот это по-нашему! Саблю в ножны, бью бебутом в незащищённую шею противника, вырываю из его рук дубину и вперёд! Далее всё сливается в бесконечную драку, несколько чавкающих звуков от размозжённых черепов басурман, какие-то тычки, на которые я не обращаю внимание. Бешеная скачка за остатком удирающего отряда, который прикрывал богато одетого толстяка в белом халате с золотой вышивкой. Ещё несколько убитых врагов и громогласный рёв Иловайского.

С трудом понимаю, чего хочет полковник. Глаза застилает пот и какая-то липкая жидкость, с трудом удерживаю булаву, так как её рукоятка тоже изгваздана в чём-то жирном. Тут меня кто-то хватает за рукав и орёт в ухо.

— Уходим, Димка! Турку на подмогу целая орда несётся, не выдюжим.

И действительно метрах в двухстах вижу передовой отряд турок, несущихся на помощь. Доспешные же воины встали кругом и не дают нам пробиться к обладателю дорого халата и вычурного тюрбана. Очередной рёв атамана, казаки потянулись к пистолетам, я достал второй и взвёл курок. Делаем дружный залп в сторону приближающегося противника, разворот и отступление. По дороге перескакиваем через мешанину тел и животных. Опять команда, останавливаемся и подбираем лежащих казаков. Я перекидываю через седло стонущего молодого парня и замечаю свою пику. Выдёргиваю её из мёртвого турка, заодно хватаю его кинжал с пистолетом, прыгаю в седло и пришпориваю коня.

Далее была скачка в сторону Троянова вала[1], за которым располагался лагерь русской армии. Через некоторое время встречаем основную часть нашего отряда и казаков из других полков. Погоня, увидев такое, развернулась и начала отступать. Я же будто вынырнул из-под толщи воды и начал нормально воспринимать окружающую реальность. Пыль, крики сотен людей, ржание лошадей, стоны раненых и главное — запахи. Если к конскому поту я давно привык, то амбре которое шло от меня любимого никакого удовольствия не доставляло. Я весь был заляпан кровью, грязью и ещё непонятными субстанциями, от них и вся эта вонь. Запах войны во всей своей красе.

Какой-то богато одетый казак зычным голосом начал отдавать распоряжения. Ко мне подъехали двое всадников и помогли пристроить раненого на лошадь одного из них. Точно так же перемещали других ребят. Но повезло далеко не всем и четыре тела были положены рядком под небольшим кустом. Народ снимал папахи, истово крестился и начал разбредаться по своим делам. Жизнь продолжается, а смерь это обычная спутница войны. Я начал оглядываться и сразу выдохнул, как увидел, что все мои спутники живы. Пахом только немного скособочился, а у Петра всё лицо было залито кровью. Думаю, я тоже выгляжу не лучше, надо будет позже осмотреть себя и друзей на наличие ран. Постепенно тело наливалось тяжестью, всё-таки бой был интенсивный и энергозатратный. Но приходилось держать марку и не показывать, как хочется прилечь где-нибудь в тенёчке.

— Хороших казаков набрал ты в свой полк, Алексей, — прозвучал тот же зычный голос и далее показался его обладатель.

Хозяином богатого прикида оказался человек лет пятидесяти, с резкими чертами лица и злыми глазами. Даже не глядя на его одежду, сразу понимаешь — подъехало начальство. Что подтверждала атаманская булава, торчащая из-за пояса. Дяденька мазнул по нашей группе взглядом, но ощущения такие, будто по тебе прошёлся тепловой луч. Не было ничего доброго во взгляде атамана, как — бы он не выдавливал из себя улыбку.

— Полковник Денисов[2], — пришёл на помощь Пахом, который занял привычное место рядом со мной, — Уважаемый воин и походный атаман. Но уж очень разные о нём ходят слухи и не всегда хорошие.

Мне и без пояснений ближника сразу стало понятно, что товарищ не самый приятный человек по жизни. И ещё у него явно конфликт с Иловайским, а может просто соперничество. Наш командир на слова полковника особого внимания не обращал и что-то говорил своему помощнику, который, выслушав приказ, устремился вслед за раненными.

— Что это у тебя, паря? — полковник рассматривал булаву в моей руке.

— Да вот, отнял у турка дубину и ею крушил басурман, — отвечаю, не отводя взгляда от буркал Денисова.

Он может, считает себя великим психологом местного розлива, но я на такие подначки не ведусь. Да и нет у меня страха пред этим мутноватым товарищем. Честно говоря, в этом мире я вообще ничего не боюсь. Даже когда скакал в атаку, больше переживал, что глупо погибну из-за недостаточного владения оружием. Страха за жизнь не было от слова совсем. Наверное, это влияние личности Дёмки, который из-за специфики развития не понимает, из какой заварухи мы только что выскочили. Или я продолжаю воспринимать окружающую реальность как шутер на компе.

— Добрая булава, — продолжает полковник, который порядком мне надоел, — Знатному сипаху[3] принадлежала.