– Я нарисовала ее только для себя. Мне нужно было это выпустить.

– Это единственная причина?

– Да. – Она смотрит ему в глаза, но ему кажется, что она что-то скрывает. Он решает не давить.

– Хорошо.

Ее пальцы сжимают его ногу, и она целует его в уголок губ.

– Я рассказала Эл про нас.

– И как она прокомментировала?

– Ну, много всего, если честно, особенно после того, что она сказала мне на свадьбе. – Лейла закатывает глаза, поднимает руку и начинает загибать пальцы. – Она сказала: «Слава богу». Что ты всегда на меня так смотрел, но я была слепа. Она думает, что глубоко внутри я знала, как ты ко мне относишься, но была к этому не готова. Она сказала, что из-за того, что мама ушла, а отношения у меня не клеились, я всегда была недоверчивой. Не только с парнями. Она сказала, что я и ее долго держала на расстоянии вытянутой руки и что я постоянно сбегаю в собственный мир, будь то книжка, блокнот или холст. Что я строю стены между собой и всеми вокруг.

– И что ты сама об этом думаешь?

– Я злилась на нее какое-то время, но это была пища для размышлений, и мне пришлось о многом подумать. Потом я осознала, что она права. – Выдохнув, она поджимает губы. – Не очень приятно было, если честно.

– Что именно?

– Признать, что я полная идиотка.

Он смеется.

– Ну, не полная. Если только чуть-чуть.

Она щелкает его по руке, потом произносит:

– Мне правда нужно поработать над проблемами с доверием и, как сказал бы папа, больше времени проводить в реальном мире.

– Он сказал что-нибудь еще? – Он обнимает ее, переполняясь радостью.

– Он сказал, что я упрямая, не хочу по-другому смотреть на вещи, что мне нужно принять тот факт – как бы это ни было тяжело, – что мама, возможно, никогда не вернется. Что мне надо перестать убегать и что я ничему не научилась со своих тринадцати лет, – продолжает она торопливо. – И плюс ко всему, что я должна быть благодарна за то, что ты всегда был рядом.

– О-о-о, это мило. Спасибо Генри.

– Он сказал еще кое-что, когда я рассказала, что между нами произошло.