- Гвен и сколько ты проживешь? День, два? Нет, вернуться в Академию ты сможешь только через несколько дней, не раньше, - пояснил Тримеер, - а до этого тебе нужно где-то находиться. И судя по всему, чтобы сохранить твою жизнь, придется вернуть тебя в камеру.

- Нет, Гвена я заберу домой, - сказал лорд Лангедок.

- Заберешь, но только в том случае, если сейчас расскажешь сыну все что произошло на самом деле.

В кабинете вновь наступила тишина, лорд Тримеер откинулся в кресле и, положив вытянутые руки на стол, наблюдал за лордом Лангедоком.

- Гевель, не тяни, - попросил он, - это бесполезно.

- Гвен, - мучительно подбирая слова и бледнея, произнес лорд Велор, - ты не полукровка. Ты самый что ни на есть, чистокровный потомок двух древних родов. Мы с твоей матерью безумно виноваты перед тобой, но я больше. Ты воспитывался в семье кормилицы, я признал тебя сразу, как только ты родился. Но не должен был соглашаться ни на чьи условия и забрать к себе, воспитывать самому. И пусть бы матери потенциальных невест решали, готовы они своих дочек отдавать за мужчину, у которого есть ребенок или нет.

- Вы были молоды? - спросил такой же бледный, как и отец, Гвен, - сколько лет вам было?

- Гвен, мы были юными, но отвечать за свои поступки обязаны, - и снова замолчал.

- Отец, продолжай дальше, - потребовал юноша, - не тяни. Кто моя мать? Я ей совсем был не нужен?

- Гвен, - спокойно сказал лорд Тримеер, - постарайся понять, твоей матери вообще мало кто нужен. Ты и родился потому, что не стали рисковать ее здоровьем. Наоборот, посчитали что ей это пойдет на пользу.

- Твоя мать Цецилия Мордерат, - с трудом проговорил лорд Велор. - Я дал слово что ни я, ни ты, не будем мешаться под ногами. Как только ты родился, я отвез тебя к кормилице. И была придумана история, что ты родился от ведьмочки. Я всегда знал как ты растешь, чем интересуешься, но сделал грубейшую ошибку, не оставив тебя с собой за что и расплачиваюсь.

- Получается, Хурин Мордерат мой дед? - совершенно глухим голосом спросил Гвен. - Потрясающе,... какие же вы все жестокие. Вам хоть кого-нибудь жалко бывает, кроме самих себя? Одна в четвертый раз замуж вышла, ты..., - он замолчал и закрыл лицо руками.

- Гвен, жизнь такая, какая есть. Никто не обещал, что она будет безоблачной. Да, порой дары, полученные при рождении, мешают нам вести образ жизни какой может быть и хотелось, но нужно их развивать и выстраивать свою жизнь в соответствии с ними. Коль много дано, то и платить придется больше, чем остальным. Тебе обидно и тяжело, я понимаю, поверь, - сказал лорд Тримеер, - но давай исходить из того что ты жив и здоров. А все дальнейшее зависит только от тебя. Родственники и близкие люди могут помочь, но решить как тебе жить дальше, они не в состоянии.

- Лорд Тримеер, - Гвен поднял на него измученные глаза, - Вы о каких родственниках говорите? У меня есть отец, но даже ему я не могу сказать...

- Что у тебя при повышении температуры тела вместо человеческих глаз - кошачьи зрачки? - спросил Тримеер.

- А Вы откуда знаете? - опешил юноша, - хотя да, Вы можете знать, первая ищейка империи. А ничего, что девушка находясь здесь, все это слышит?

- Моя жена знает все, - ответил лорд, - в том числе и об этой особенности рода Мордерат. Давай знакомиться, мой юный племянник, я сводный кузен твоей матери.

- Вы? Лорд Тримеер... - юноша смотрел на него во все глаза, - Вы протягиваете мне руку?

- Гвен, мы родственники. Это данность, с которой будем считаться. И я не намерен выпускать тебя из вида, в том числе, и в связи с твоим редким даром. Конечно, догадайся ты что тебе нужно прийти к нам в канцелярию, и этого недоразумения можно было избежать, - пояснил лорд, - но как бы то, ни было, ты не одинок.

- Лорд Ольгерд, - спросил Гвен, - Вы сказали, что в кабинете минимум один владеющий даром тайновидения, Вы о ком говорили?