— У себя? — спросил у немолодой женщины.

— Да, — кивнула секретарша. — Заходите. Родион Степанович велел, чтобы сразу.

Вновь пожав плечами, капитан открыл оббитую дерматином дверь и вошел в просторный кабинет.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — выпалил с порога. — Вызывали?

— Проходи, Пинчук! — кивнул начальник, поднимаясь из-за письменного стола, украшенного целой батареей телефонов — обычного, внутренней связи и прямого с УВД. Обогнув его, он вышел к подчиненному и пожал ему руку, чем привел того в недоумение. — Присаживайся, капитан. Разговор есть непростой.

Подполковник устроился за столом совещаний, примыкавшим к начальственному, заняв место как бы равное с капитаном. Тем самым подчеркнул: мы сейчас с тобой — коллеги, которым нужно решить сложную проблему сообща.

— Ознакомься.

Дознаватель взял из рук шефа несколько листков под скрепкой и погрузился в чтение. Спустя несколько минут удивленно глянул начальника.

— Участковый мог представить дело как мелкое хулиганство. Этому Григоровичу выписали бы сутки или даже штраф, смотря какое настроение у судьи.

— Но потерпевший написал в заявлении «прошу возбудить уголовное дело», — кивнул Шимко. — Так заявление и зарегистрировано.

— Григорович… — протянул Пинчук. — Знакомая фамилия.

— Сын секретаря столичного горкома, — подтвердил Шимко. — Мне вчера оттуда позвонили, а потом и сам отец приехал. Спать как раз ложился… — он вздохнул. — С ним отправились в отдел, где и отдал ему сына. Заодно второго выпустил, чтобы тот не обижался и болтать не начал. Константин Сергеевич просил меня тихонько все прикрыть. Понимаешь?

— Засада, — догадался капитан. — Для начала участковый пусть перепишет протокол — вот и все дела. Откажу в возбуждении уголовного дела. Спишем на административку.

— Упрямится, — сморщился начальник. — Говорил я с ним. И понять его, конечно, можно: неприятностей боится. Есть свидетели и потерпевший, тот пожаловаться может. Ведь приемник, что ему сломали, стоит 80 рублей. Повторю: меня просили, чтоб без шума. Так что и административки для задержанных нельзя. Потому что судья, выписав штраф, обязан отправить в вуз телегу. Григорович-младший учится в университете.

Из которого его не исключат из-за горкомовского папаши, прикинул капитан. Но телега из суда все равно доставит неприятности. Шимко решил заработать благодарность партийного секретаря, избавив от хлопот подчистую.

— Побывай у этого Коровки, побеседуй с ним душевно, — продолжал подполковник. — Григорович обещал купить ему другой транзистор. Готов хоть импортный «Грундиг» из комиссионного приобрести. Взамен пусть парень напишет заявление, что претензий к фигурантам не имеет, погорячился, мол, и просит их не привлекать.

— А девчонка? — капитан ткнул пальцем в протокол. — Та, которую ударил Григорович?

— С нею проще, — ответил подполковник. — Выпивала с фигурантами, обжимались, наверное. Пригрозить, что сообщим об этом в ПТУ, и она заткнется.

— Прокурорские не придерутся? — спросил Пинчук. — Когда будут отказной проверять?

— Будь спокоен, — хмыкнул подполковник. — С горкомом воевать не станут.