Глава десятая

Слово «паника» всегда вызывало у Анны Чутесовой четкие зрительные образы. И на сей раз оно возникло в форме маршала, с аляповатыми звездами на погонах и разлапистой золотой кокардой на околыше.

Паника сквозила и в каменных лицах собравшихся за столом офицеров, хотя они изо всех сил старались изобразить пренебрежение перед надвигавшейся опасностью. Но для них паника всегда была связана с тремя словами, которые редко кто осмеливался произносить вслух: «Комитет государственной безопасности».

Здесь, в России, эти слова значили больше, чем для верующего имя Христа. Они возникали всегда, как только военное руководство в кризисные мгновения в очередной раз теряло присутствие духа и способность к логическому мышлению.

– Но вы не смеете вызывать сюда американцев, товарищ Чутесова! Этим вы подрываете государственную безопасность!

Маршал, переживший вторую мировую войну и культ Сталина, сурово взглянул на Анну. На груди у маршала было столько наград, что он вполне мог играть бы ими сам с собой в шашки. Но звание Героя Советского Союза он носил не зря – в армии он был известен храбростью и умением сохранять хладнокровие в опасные моменты.

Стоявшие вокруг стола синхронно склонили головы в знак согласия. Здесь, в бункере в густых лесах Подмосковья, собрались на тайное совещание полтора десятка человек – члены Политбюро и представители генералитета. Их адъютанты – майоры и полковники – стояли в охранении вокруг бункера, держа наизготовку снятые с предохранителей АК-47 и переминаясь с ноги на ногу, ранняя осень в этом году выдалась холодной. Сменщики сгрудились вокруг костра, над которым висел котелок с дымящимся чаем.

Анна холода не боялась. Она всегда ухитрялась получить с Запада новейшее термостойкое белье, которое надевала с наступлением холодов в начале октября и лишь с потеплением в апреле переходила на более легкую одежду.

Тонкие черты лица Анны обрамлял серебристый мех пушистой песцовой шапки. Более всего советник премьер-министра по стратегическим вопросам Анна Чутесова походила в эту минуту на нарядную эскимосскую куклу. Говорила она почти шепотом, и высоким мужчинам в военной форме приходилось наклоняться, чтобы как следует расслышать ее.

– А вы считаете, что национальная безопасность до сих пор не подорвана? Почему же тогда вы, члены высшего военного командования, собрались в этом бункере, словно трусливые зайцы в норе?

– Но сознательный допуск американского агента к внутренним структурам нашего командования... То есть пригласить иностранца, чтобы он работал против русских. По-моему, это предательство, – заключил председатель КГБ, грузный человек в маршальской форме.

– Тогда скажите, товарищ маршал, что можете вы предложить взамен? Ведь до сих пор считается, что в ваших руках – самая совершенная система безопасности в мире. Но мы-то знаем, товарищ маршал, что сейчас вы абсолютно беспомощны!

– Если бы премьер-министр...

– Премьер-министра здесь нет. Многие офицеры из вашего ведомства уже не с нами. Собственно говоря, мы даже не знаем точно, какие сухопутные части Советской Армии еще подчиняются командованию. То же с воздушными силами и флотом. Мы знаем лишь, что важнейшие элементы нашей оборонной системы более не подвластны нашему контролю. Правительство обеспокоено реальной перспективой войны с Соединенными Штатами, причем весьма близкой перспективой.

– Ну, это наша проблема, – мотнул головой маршал Невский, глава КГБ – одутловатый увалень с добрым лицом спаниеля.

Лишь его ближайшие подчиненные знали, насколько жесток этот человек. Маршал сделал рукой некий жест, означающий, что он считает дело закрытым.

– Это наша проблема, – отрезала Анна. – И никто из нас, прибывших на эту встречу, пока ничего не может поделать с ней. И встречаемся мы здесь, в лесу, а не в Кремле или в Горках именно потому, что никто из нас не знает, не похитят ли его по дороге собственные охранники – так, как похитили недавно нашего премьер-министра. Именно поэтому мы и здесь – ситуация нам не подвластна, товарищи!