- Баенка? Хороша баенка. И пар лёгкий, спаси Бог.

- Рубцы у тебя по телу... Вроде молод ещё, чтобы столько получить... Не бережёшь себя? - Спросил хитро Семён Вердерев.

- Берегусь... Не без этого. Но, как без ран в бою? Ежели токма в шатре прозебаться... Ты тоже не обделён рубцами, Семён, а скокма тебе годков, двадцать три?

- Так, - сказал он. - А тебе, Князь?

- Шестнадцать завтра будет.

- Я и говорю... Силёнок ещё не набрал. Поберечься надо. Не встревать в сечи. А то ненароком... Как бы не сложил головушку.

Я посмотрел на него и сказал:

- Кому положено сгореть, тот не утонет. А на счёт возраста и силёнок ... В кулачном бою померимся.

Из мыльни вышли, напарившиеся и, видимо, наговорившиеся, воевода и боярин Пронский, и сели за стол.

- Разговор будет тайный, потому разливальщиков не будет. Сами управимся. Семён, не в обиду стольником побыть?

- За честь приму, Михал Фёдорович, - сказал он, и спросил с намёком, - Только сёдня?

- Как наливать будешь...

- Понял, - сказал он, и наполнил серебряные кубки искристым и пузырчатым мёдом

- Здравы будем, - сказал я.

- Будем, - в один голос ответили они, и дружно выпили.

Семён сразу подлил каждому.

- Вот так дружно и дела бы делать, - сказал я, и помолчал. - Великий Князь зовёт Орду воевать.

- Какую Орду? - Спросил воевода. - Их сейчас много.

- Астраханскую. Хана Кичи Мухаммеда. Не одним, конечно, воевать. Вместе с Касимом и Махмудом.

- Не пойдут они. Махмуда сейчас ногайцы заедают, как гнус, а Касим без старшого брата не пойдёт.