В итоге получается только невнятное мычание, вызывающее смех Горского. Какой же он козел! Совсем с ума сошел. Не позволю ему отобрать у нас все. Не для него я столько впахиваю. Не для него!

– Тише. Какая же ты быстрая. Возмущаешься сразу. Я еще не закончил. Будешь хорошо себя вести, то мне не придется идти на крайние меры. Будем жить вместе, все у нас будет хорошо. Только от тебя зависит, по какой дорожке будут развиваться события. По светлой и ровной, или по темной и ухабистой?

Молчу. Не знаю, что ему ответить. По мне он не дал ни одного хорошего варианта. Что так, что так, я потеряю себя. Возненавижу. Буду презирать.

Не смогу я быть с ним, ведь не люблю. Я не фанатичная девушка, которая до свадьбы ни-ни, но и не из тех, кто так запросто ради собственной выгоды будет с кем-то. Это мерзко, низко. Можете считать меня гордячкой, но принципы не придают, за них цепляются до конца, пока не сломали до конца. Кто-то может сказать, что ради жилья и мирной жизни стоит немного отступить, но не я.

Ему ведь никто не мешает, нащупав слабое место, начать шантажировать меня по-крупному? Никто. Значит, я развяжу ему руки, дам карт-бланш на все «хочу». Еще и улыбаться должна буду, благодарить.

Но это лишь одна сторона медали.

А на второй у меня мама, которая всю жизнь пахала. Да, много гуляла, часто тратила деньги на мимолетные развлечения и удовольствия. Но она всегда жила по средствам. Меня на ноги поставила опять же. Разве я могу разрушить ее мечты, лишить крыши над головой? Нет. Не могу отплатить ей подобным образом. И в этом варианте тоже всплывает «но». Никто ведь не мешает Игнату так обработать маму, что она перепишет квартиру на него.

Имея власть надо мной, он легко вынудит подписать отказ от права собственности. Скажет, что это нужно для благих целей. Предложит какую-нибудь аферу и выпишет нас. Вопрос нашего бомжевания, как он выразился, не отменится, а лишь перенесется.

Как ни крути, Горский в выигрыше, что так, что так, а я в дураках. Господи, помоги.

Меня рвет на части. Не знаю, что выбрать. Оба варианты ужасные, неприемлемые. Вот только во втором я могу сделать хоть кого-то счастливым, пускай и не на долго. Я в безвыходном положении. Как же хочется потерять сознание и очнуться не здесь, а где-то далеко-далеко. Отсюда, от проблем.

– Я жду. У тебя десять секунд. Тик-так, тик-так, – еще и пальцем перед глазами из стороны в сторону машет, имитируя маятник.

Ненавижу его за подлость. Ненавижу себя за слабость.

Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу!!!

На дне карих глаз Игната вижу, как идет обратный отсчет. Цифры так и сменяются одна за другой. Голова начинает нещадно болеть от перенапряжения, при этом в ней пусто. Не могу ни о чем думать. Только смотрю в глаза и слежу за обратным отсчетом.

Ему нужен ответ. Мне нужно принять решение. Нет, не могу. Ведь это неправильно, терять себя ради другого. Мысли снова начинают хаотично роиться в воспаленном мозгу. Мама поймет. Обязательно поймет меня. Сначала возненавидит, но потом простит, и мы встанем на ноги. Нам не впервой.

Но что если он все же вывернет все в свою пользу? Тогда мама может всю жизнь пахать ради исполнения его желаний, а я… я не смогу стоять в стороне и все равно буду помогать деньгами.

Черт. Невыносимо.

Вижу последние секунды.

Три.

Два.