— Позволит ли деус пригласить его в более удобное помещение, а то здесь и сесть негде, — начала Ламисса и вдруг запнулась. — Ой, а Гамаюна ты совсем пришиб?

Боня в изумлении осмотрелся по сторонам. Змеелюдки в дверях, глыба янтаря посреди комнаты, пустое ложе... Разве что у стены ворона кверху лапами валяется?

— Ты эту ворону, что ли, в виду имеешь? Нет, я его не трогал. Он сам в обморок от страха грохнулся. — Боня повернулся к пикси. — Ребят, вы бы воды принесли, привели в чувство болезного.

— Он на нас напал! — хором и неожиданно четко заявили гусары.

— Больше не будет. Я прослежу, да и ламии ему объяснят.

Пикси исчезли из зала и буквально через минуту вернулись с громадным бурдюком воды. И когда только его сделать успели? Да еще и водой наполнить? Зато теперь они с видимым удовольствием вылили на ворону целый поток воды. Ведер на десять.

— Спасите, тону! — забулькала странная птица, трепыхаясь в огромной луже.

Боня выловил страдальца и поднял его в ладонях. Тот приподнялся на лапы и с шумом отряхнулся, вымочив деуса с ног до головы. Лицу тоже изрядно досталось, Боня еле проморгался.

— Н-да, ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — пробормотал он.

— Чтобы делать добрые дела, надо уметь отличать добро от зла, — откликнулась ворона. — А поскольку добро и зло относительны, лучше ничего и не делать. Только не получается...

Птица отнюдь не каркала, а говорила сиплым голосом и с придыханием, при этом слегка растягивая слова. Наверное, это ее обычная манера речи. Простудиться после купания она просто не могла успеть.

— Тебя Ламисса Гамаюном назвала. Ты что, вещая птица?

— Философ я. Летал по свету, учил других жить в гармонии с миром, пока до этих вампиров не добрался.

— Как вампиров? — изумился Боня. — Или ты иносказательно выразился? Ламисса, вы что, вправду кровь чужую пьете?

— Никогда! — возмутилась змеелюдка. — Разве что вместе с мясом. Бывает, что на охоте в азарте добычу какую целиком сырой заглатывают, но я лично хорошо прожаренное больше люблю.

— Так они вампиры энергетические! Вокруг них все вялые да сонные ходят. Я вот тоже думал, что ненадолго к ним прилетел, а потом улетать уже лень было. Да и безразлично все стало. Так и спал большую часть времени, когда Ламис-с-са меня в качестве разведчика-диверсанта не использовала. Дожил! Философ-диверсант! Но если природа такое допускает, то кто я такой, чтобы спорить с природой...

Ворон неуклюже взлетел и уселся Боне на плечо.

— Как без хвоста неудобно стало, — пожаловался он, — Да и слушать меня никто не будет.

— Это почему? — удивился Боня.

— Не придают значениям словам того, кто бедно одет, — назидательно произнес птиц и добавил — Я рядом с тобой посижу пока, ладно? От деусов всегда такая жизненная энергия идет, даже несмотря на вампиров вокруг нормально себя чувствую.