– Не думаю, что Лилиана в этом замешана, – возразила я. – И потом, она ведь уже получила желаемое – мужа из аристократической семьи.
– А потом узнала, что с таким трудом доставшийся супруг собирается ей изменять. Как ты думаешь, она просто закрыла бы глаза на эти сведения? Обманутая женщина страшна в своем гневе, причем часто она винит не неверного мужчину, а свою соперницу.
Об этом я не задумывалась. Действительно, узнай Лилиана об истинном отношении Гарта к ней – мало никому не покажется. Особенно если учесть, что она сама всегда полагала себя неотразимой. Столь болезненный щелчок по самолюбию моя бывшая подруга никому не простит.
– Конечно, прислать нам эту дрянь мог кто угодно, – размышлял Марк вслух. – Например, Двин, у него явное помутнение рассудка. Нет, не протестуй, не столь давно ты сама могла в этом убедиться. Или Дитер, давно пытающийся избавиться от работы на благо общества. Или его жена. Деньги, я думаю, им не помешают. А еще есть Вильгельм. Пусть он и стал популярным литератором, но гонорар за первую книгу не столь уж и велик, а запросы его выросли непомерно. Хотя у него мог быть и другой мотив: являясь родственником жертвы, он мог бы привлечь лишнее внимание к себе и своей писанине. Якобы случайно проговорился бы в очередном интервью о своем настоящем имени. Опять же, имеется Фифа. Страшная женщина. Полагаю, она на все пойдет ради сенсации.
Последнее предположение заставило меня рассмеяться.
– Думаешь, Фифа устроила покушение на меня, чтобы затем написать об этом статью? Сомневаюсь, что даже она способна на такое.
– Я уже ни в чем не уверен, – проворчал Марк, – и готов подозревать даже самого себя.
– Обними меня, – попросила я. – С тобой не так страшно в этой темноте.
Марк притянул меня к себя, я заворочалась, устраиваясь поуютнее в его объятиях, а потом мы лежала молча до тех пор, пока тьма перед моими глазами не начала понемногу рассеиваться.
В особняк косяком потянулись посетители, желавшие выразить свое сочувствие пострадавшей невесте королевского мага. Я заламывала руки, скрипела зубами, возводила к потолку все еще слабо видящие глаза, но деваться мне было некуда. Слава всем богам, хотя бы Фифе так и не удалось ко мне прорваться. Слуги стойко держали оборону и не пускали ушлую журналистку на порог. В отместку Правдолюбка разразилась статьей на целый разворот. Заголовок гласил: "Быть ли свадьбе? Таинственное происшествие в роскошном особняке королевского мага. Кто покушался на невесту?" Среди прочих предположений Фифа выдвинула версию, что я скрываюсь от людей, поскольку неизвестный злоумышленник сильно повредил мне лицо.
Марк даже не стал сердиться на неуемную Правдолюбку.
– Ее статья может пойти нам на пользу, – задумчиво сказал он. – Пусть преступник думает, что ты пострадала гораздо сильнее, нежели можно было ожидать.
Увы, его планам не суждено было сбыться, поскольку почти все предполагаемые преступники сочли своим долгом нанести мне визит и смогли убедиться собственными глазами в том, что пострадала я не столь уж и сильно. Я, разумеется, притворялась гораздо беспомощнее, нежели была на самом деле, но на искалеченную жертву походила все равно мало.
Как это не странно, первым – если не принимать во внимание Фифу, разумеется – на пороге особняка объявился дядюшка Вильгельм, он же Несравненно-Великолепный Гюнтер. В руках он сжимал крохотный букетик фиалок.
– Рад, что ты не слишком пострадала, – внимательно осматривая меня, заявил он.
– Мне повезло, – коротко ответила я.
Рассказывать о внезапно вспыхнувшем бриллианте я никому не собиралась. Пусть все вокруг полагают, что спаслась я по чистой случайности.
На этом дядюшка посчитал свой долг вежливости исполненным и перешел к излюбленной теме. А именно – к рассказу о своем новом шедевре.
– Знаешь, дорогая племянница, это досадное происшествие вдохновило меня на написание очередного романа. В нем с моим героем тоже произойдет несчастный случай. Вот только события будут развиваться не у него дома, а на корабле. Представь себе, в результате таинственного проклятия Гюнтер оказывается за бортом. Он ослеп, руки и ноги ему не повинуются. Правда, интригующе?
Я вообразила идущего ко дну Гюнтера и кружащих рядом акул и решила, что такой поворот сюжета мне, пожалуй, нравится. Во всяком случае, внушает надежду, что на этом радостном моменте приключения изрядно поднадоевшего мне типа завершатся. Оказалось, что я жестоко ошибалась.