Редкие источники рассказывают о создании людей из земли, а также о том, как Мирык с молитвой ловит падающих с небес насекомых на золотое и серебряное блюда – и те, что упали на золотое, превращаются в мужчин, а те, что на серебряное, – в женщин.

Вас ничего не настораживает в этих легендах? Будда будущего творит мир, хотя, по логике, его самого в этом мире еще быть не может. Кроме того, способность совершать акт творения – прерогатива подлинного божества, а будды, как известно, просветленные, главная цель которых – самосовершенствование, и влиять на реальность они могут единственным способом – открывая для других такой же путь.

На основании этого исследователи сделали вывод, что в легендах о творении и об устроительстве мира и Шакьямуни, в корейском произношении Сокга, и Майтрея-Мирык – не персонажи буддийской мифологии, а герои, получившие заимствованные имена. Более того, Шакьямуни совсем не похож на Будду из индийских легенд – он олицетворяет антагонистическое Мирыку начало. Такая вариация близнечного мифа.

В легенде рассказывается, что мир под управлением Мирыка был гармоничен и справедлив. Люди расселялись по земле, жили в спокойствии и довольстве, потому что не знали зла.

И снова не обойтись без аналогии: не знающие греха Адам и Ева живут благополучно, пока не отведывают плод с Древа познания добра и зла. Можно провести еще одну, тоже весьма уместную: в мифологиях разных народов, например в греческой и в индийской, находим сведения о том, что изначально на земле был золотой век, люди были сильны, мудры, жили невероятно долго, но, отказываясь от добродетелей и склоняясь к греху, постепенно ухудшали «качество жизни».

Храм Хэдон Йонгунса в Пусане

В корейских сказаниях зло пришло в мир через Сокга (неожиданный и неуместный поворот с точки зрения истинных буддистов! такую трактовку иногда объясняют противостоянием шаманов вторжению новой религии). А причиной тому, как и в сказании о сыновьях Небесного владыки, стало его желание править этим прекрасным миром. И он прямо потребовал отдать ему власть. Мирык не рассердился, а лишь сразу с улыбкой предрек Сокга неуспех. Однако тот был уверен в себе и очень разгневался на то, что ему смеют возражать. Так он познакомил мир с одной из самых разрушительных эмоций – злостью. А его ни на чем не основанная уверенность в себе породила тщеславие.

Корейский буддийский монах бьет в ритуальный барабан

И снова, как в мифе о близнецах, Сокга, несмотря на агрессивность и самовлюбленность, готов разрешить спор с помощью состязания, а не боя. Так что даже зло предстает в корейских сказаниях в значительно смягченном виде. Первое соревнование – забрасывание привязанной к цепи бутылки в Восточное море. Золотая бутылка Мирыка на золотой же цепи была благополучно поднята со дна моря, а вот серебряная цепь, удерживавшая серебряную бутылку Сокга, оборвалась. Конечно же, он, потерпев неудачу, как и герой первого мифа об установлении власти над миром, предлагает другое состязание: в разгар знойного лета заморозить реку Сончхонган. Сокга, как это несложно догадаться, сотворить чудо не удалось, а вот Мирык сделал это без особых усилий – ему помогли спокойствие, душевная ясность и воображение, позволившее зримо представить, как река покрывается льдом.

Миф, корни которого уходят в глубокую старину, как ни странно, в символической форме говорит о том же, о чем не устают напоминать современные психологи и коуч-тренеры: чтобы получить желаемый результат, надо уже на первом этапе его себе представить.

Угадайте, какое состязание было предложено третьим (а согласно некоторым мифам – единственным)? Да, цветочное. Только выращивать цветки они решили не в кувшинах, а на собственных коленях. На колене спящего Мирыка вскоре расцвел великолепный пион. Сокга сорвал его и положил на свое колено. У цветка отсутствовали корни, и Мирык без труда распознал обман, однако, как и Тэбёль-ван, предпочел отступить.

Пион – еще один цветок, имеющий большое значение в мифах

Правда, у этого мифа конец не столь благополучный, как у предыдущего: мир под управлением Сокга именно такой, какой мы знаем по собственному опыту. Весьма несовершенный.

Некоторые мифы добавляют истории узурпатора Сокга мрачного колорита: вскоре после «победы» над Мирыком он отправляется на охоту, убивает и поедает оленя, чем приносит в мир жестокость и делает существование невозможным без уничтожения других живых существ. Впрочем, и с этим мифом связан своеобразный акт творения: два буддийских священника из трех тысяч тех, кто сопутствуют Сокга, отказываются есть мясо оленя – и в наказание превращаются в камни и сосны (либо просто в валуны).

В вариантах мифа есть и такие нюансы: часть мяса Сокга выплевывает в воду, и из него появляются различные виды рыб, часть – в воздух, так возникают птицы, третью часть – на землю, и вот она уже населена различными видами животных.

В данном случае Сокга выступает не бессильным самозванцем, а одним из устроителей земли.

Некоторые ученые полагают даже, что в образе Мирыка воплотилось кочевое скотоводческое прошлое, а в образе Сокга – земледельческое оседлое настоящее создателей мифов. Не исключено, что Мирык как будда будущего вернется на землю в положенный срок, чтобы снова сделать жизнь на ней гармоничной.

Иные варианты

Приведенный выше миф возник и бытовал в провинции Хамгёндо. В других частях страны возникали свои сказания, обращающиеся к истории возникновения мира в целом или отдельной его части. Так, например, существует версия, что солнце, луна и звезды зародились на земле, но жить на ней не смогли, ибо им угрожал чудовищный тигр.

Рассказывают также, что мир таким, каков он есть, был задуман Халласан, правительницей великанов, и все создали покорные ее воле подданные. Другой миф сосредотачивается на частности – истории появления у горы Амисан раздвоенной вершины. И вот в этой легенде миролюбие, свойственное многим и многим корейским мифам, отсутствует, хотя уже ставший нам привычным мотив состязания есть.