А вот Арт, похоже, уменьшался в размерах. Теперь он всегда держал голову опущенной, находясь в задумчивости, лицо стало худым, черты заострились. Навязчивые идеи и обязательства превратили его в двухмерный предмет, который занимал меньше места, чем следовало бы. Но Хауи ничто не связывало, его присутствие разгоняло мрачную тишину, которая распространялась и пропитывала дом на прошлой неделе. Он рассказывал о красивых женщинах Нового Орлеана и подозрительных барах, хвастался, что знает все места, которые обычный турист никогда не находит, поведал нам про опасную связь с креолкой, с которой познакомился в джаз-клубе в первую ночь в городе. У них было две ночи безумного секса, но все резко закончилось: в дом ворвался ее парень и пригрозил отрубить им обоим головы мачете.

— Он был вооружен? — спросил я.

— О, да, размахивал это проклятой штукой, словно самурай. — Хауи медленно отпивал из стакана, наполненного, что было невероятно, простым апельсиновым соком. Мы сидели на кухне в нише для завтрака. — Я имею в виду: можно понять, почему он был так недоволен. Мы же находились в его кровати, черт побери! Но, тем не менее, если кто-то собирается мне угрожать, то уж пускай идет до конца. — Хауи на мгновение отвернулся, затем продолжил:

— Поэтому состоялось настоящее шоу. Учтите, я был голым, в чем мать родила. И я сказал: «Послушай, тут случилось недопонимание. Я не знал, что это твоя женщина». Но он злился все больше, кричал на меня на креольском, орал на женщину, она кричала в ответ. А я оказался в центре всего, и мой член висел голый и незащищенный. В нескольких шагах мужик размахивал двухфутовым острым как бритва инструментом. Он заметил, что я иду к нему, и поднял руку так, словно собрался разрубить меня надвое. Поэтому я на полной скорости врезался в него, словно свалившийся манекен — бах… — Хауи врезал кулаком по открытой ладони. — И парень отправился в полет. Руки взметнулись вверх, ноги поднялись вперед, он врезался в стену и рухнул на пол. Вырубился начисто.

Хауи сделал еще один глоток апельсинового сока.

— Итак, как вы провели каникулы, черт побери? — спросил он.

Я рассказал ему о Праге, о поездке на поезде и о гостинице. Я не упоминал ни Альбо, ни книгу Малезеля. Вместо этого пришлось заполнить время описаниями города и моей встречи с цыганкой на уличной ярмарке.

— Не знал, что тебе предсказывали будущее, — заметил Арт.

— Мне его и не предсказывали. Я же объяснил, что только прошел мимо предсказательницы.

— Магия вуду пользуется большим успехом в Новом Орлеане, — сообщил Хауи.

Артур его проигнорировал.

— С такими вещами не стоит шутить, — заявил он, обращаясь ко мне.

— Ты разве не слышал, что я сказал? Ничего не было, — я пытался сдержать злость. — А, может, и стоило бы. По крайней мере, я бы немного развлекся, пока ты сидел в гостинице и занимался…

— Так, дорогие мои, достаточно. — Хауи встал, поднял с полу большую картонную коробку и водрузил ее на кухонный стол. — Смотрите сюда.

Он достал перочинный нож, разрезал коробку и извлек два плотно упакованных мешка со льдом, а потом пластмассовый термос, наполовину заполненный устрицами.

— Они до сих пор живы, — заявил художник. — Я их наловил два дня назад.

Арт извлек двух устриц из холодильника и, улыбнувшись, вручил мне. Все было отлично. Все было нормально…

— Будем есть сырыми, — объявил Хауи. — Разламывай на две половинки. Польешь горячим соусом — и можно отправлять в рот. И они мне ничего не стоили.

Я бросил устриц на стол.

— Я слышал, что в штате Мэн, если тебя поймают ворующим омаров из выставленных на них ловушек, рыбаки имеют право стрелять.