– Я ее знаю. – Голос кажется Онайи человеческим. – Мы уже встречались.

– Откуда ты ее знаешь? – раздраженно спрашивает второй.

– Я убил многих стервятников, но покалечил только одну. – Он указывает пистолетом на раздавленную металлическую руку Онайи. – Это я ей руку отсек. – Он поднимает пистолет.

Второй кладет руку на дуло и отводит его.

– Оставь мне. А эту отнеси на корабль. – Кивает на узел, над которым стоит другой нигериец.

Узел извивается и корчится. Айфи. Я скоро приду за тобой.

Онайи сердцем чует, что Айфи видит ее. Айфи знает, как она старалась. Как пыталась спасти ее. Она не даст себе заплакать. Не допустит, чтобы нигерийцы видели ее слабость, не доставит им такого удовольствия. И даже тогда, когда тот, кто назвал ее стервятницей, тащит Айфи прочь, даже когда Онайи остается со своим палачом, когда ее зрение затуманивается и мир теряет краски, она все равно не плачет. Она разрешает себе только одну последнюю мысль. Слово. Имя.

Айфи.

Лицо ее дорогой сестренки – вот последняя картина в голове Онайи перед тем, как раздается выстрел.

Онайи открывает глаза.

Солдат все еще стоит над ней. Но винтовка направлена куда-то в деревья. Ствол дымится после выстрела. Солдат опускает винтовку, не сводя глаз с Онайи. В голове Онайи гудят слова:

– Не благодари, что сохранила тебе жизнь, – говорит женский голос.

Еще одна нигерийская подделка. Она только звучит как женщина.

– Ты все равно долго не проживешь. Просто знай, что я не такая, как он. – Она показывает в направлении ушедшего. – Мы с Дэреном одной крови, и у нас одна миссия, только и всего.

Долгая пауза.

– Я не стану просить прощения за то, что он сделал с тобой в прошлый раз. Вы тогда вообще еще были детьми, но это война. И мы победим.

И она исчезает, как черная ворона в лесу.