Глава 1

Утром Онайи первым делом отстегивает руку. Другие Боевые девчонки, лишившиеся рук или ног, спокойно спят без них, но Онайи никак не может привыкнуть: даже во сне ее преследует фантомная боль. Во сне руки и ноги целы, и она может бегать. Она бегает так быстро, что может убежать от любой погони. Она может держать винтовку и целиться. Она может ощупать лицо всеми пальцами. А потом – просыпается и пытается дотронуться до себя правой рукой, которой больше нет. Она так и не привыкла просыпаться и не ощущать свое тело целиком, поэтому всегда спит, прикрепив искусственную руку, несмотря на то что иногда случайно корежит протез, ударяясь им о кровать во сне. Несмотря на то, что хрупкие микросхемы ржавеют от пота, когда ее мучают ночные кошмары. Несмотря на то, что каждое утро она просыпается с отпечатками металлических пластин на щеке. Вот почему она встает раньше всех в лагере. В утренней тишине она часами возится, выправляя и смазывая механизм. Она сидит возле кровати, и только отблески металла вспыхивают в темноте ее палатки в этот предрассветный час.

Айфи до сих пор спит.

На мгновение Онайи замирает и слушает, как она похрапывает. Снаружи уже доносятся голоса птиц, но пока не так громко: Онайи отчетливо слышит сонную мелодию Айфи. Два ровных, плавных всхрапа – и следом короткий икающий звук. Сны Онайи – сплошной мутный хаос, кровь, вопли и выстрелы. Льет сильный дождь, но никакой ливень не смоет слезы с ее лица. Айфи же спит безмятежно. Племенные шрамы на ее щеках – словно мягкие волны. Уголки губ слегка приподнимаются. Девочка жила мирной жизнью – почти всегда.

Онайи отсоединяет руку от блока питания и приставляет ее туда, где кончается плечо. После той давней битвы еще оставался обрубок руки, но врачам пришлось ампутировать ее совсем – из-за инфекции. Теперь на месте раны сеть из проводов, гнездо, похожее на розетку, к которой можно подключить механизм, и ничего больше. Из металлического разъема руки доносится гудение: наноботы вытягивают соединительную сеть, которая затем прикрепляет металл к ее плечу. Электрический разряд пробегает по телу – слабый укол тока, наподобие того, что случается, когда потрешь ноги о ковер и сразу возьмешься за дверную ручку. Теперь Онайи может сгибать пальцы. Пробует согнуть локоть, болтает рукой взад-вперед, вращает плечом, наконец потягивается, зевает изо всех сил и выходит из палатки.

После недавнего дождя мир кажется влажным и зеленым. На траве еще не высохла роса. Мокрые листья смотрят вниз с ветвей деревьев.

Налетает внезапный порыв ветра. Где-то вверху шумят моторы. Онайи поднимает голову и успевает увидеть воздушных ме́хов – тяжелых человекоподобных роботов с бело-зелеными полосками на плечах. Они рассекают небо с пронзительным звуком – как раньше, как в прошлом году. К их массивному корпусу прикреплены наплечные пушки и ракетные двигатели. Самая современная навигационная система. Однако они до сих пор не нашли лагерь биафрийских повстанцев у себя под носом. Пока тут работают глушители сигнала и прячут это место от нигерийских властей, лагерь в безопасности. Правительственные вооруженные силы даже не видят повстанческий флаг, который развевается прямо под ними. Половинка желтого солнечного диска в нижней части голубого полотна. Золотые лучи сияют, словно молнии.

Онайи вытягивает свою настоящую руку и плечо из плоти и крови, выгибает спину и слушает, как щелкают позвонки. Встряхивается, расслабляя тело. На ней все еще компрессионный бюстгальтер и спортивные шорты, в которых она спит. Воздух в Дельте тяжелый и влажный; одежда прилипла к коже. Но для утренней пробежки сойдет.

Она совершает свой обычный круг по лагерю. Сначала к его границе, мимо школы и ангара для автотел – места, где можно починить сломанную робототехнику, сделать руки или ноги. Здесь девчонки могут стать аугментами – обрести органы или конечности гораздо сильнее тех, с которыми родились. Иногда тут проводятся хирургические операции: кто-то получает новые глаза, кому-то останавливают внутримозговое кровотечение и собирают заново черепную коробку. Онайи знает, что многие насмехаются над этим местом: вроде как люди идут туда людьми, а выходят – уже не совсем. Но те, кто косо смотрит на работавших там и получивших помощь, сами никогда не были на войне. Полуконечности становятся «полу» лишь потому, что человека пытаются сделать снова целым. Аугмент – это не уродство.

Она поворачивает налево и видит сад с фруктовыми деревьями. Позади сада – огород, заключенный в теплицу, такую большую, что там могут свободно прохаживаться несколько человек. С потолка свисают вращающиеся краны, запрограммированные на автоматический полив, по стенам – панели искусственного освещения. Они не всегда нужны, но, когда ночи становятся длинными – слишком длинными, – необходимо позаботиться об овощах, чтобы не остаться без пищи.

Двигаясь по спирали, она пробегает мимо столовой, обычно пустой в этот ранний час. Но сегодня Онайи замечает девушку в камуфляже. Та дремлет, опершись на винтовку. Куртка расстегнута и небрежно наброшена на плечи. Это Чайк. Услышав шелест травы под ногами Онайи, Чайк просыпается и вытягивается струной. Просто чудо, что она тут же не направила винтовку на Онайи, – нервы у нее никуда. Придя в себя, Чайк расслабляется и принимает прежнюю позу.

Это всего лишь я, думает Онайи, всего лишь та, что башку тебе снесет, когда командир узнает, что ты спишь в карауле!

Онайи неторопливо пробегает мимо. Эти утренние пробежки – еще и дополнительное патрулирование, помощь дозорным. Пусть аванпост и скрыт от вражеских сканеров и радаров, но что может помешать бело-зеленым случайно попасть на их территорию? В свои пятнадцать Онайи – одна из самых старших в лагере. Младшим – некоторые даже не привыкли жить самостоятельно, а другие учатся заново быть людьми после звериной жизни в джунглях – трудно привыкать, трудно бодрствовать в дозоре, трудно фокусировать внимание на уроках и не кричать во сне. Иногда их ружья больше них самих. Но девчонки медленно превращаются в закаленных бойцов, на которых можно положиться во время атаки. Бойцов, с которыми Онайи была бы рада – и даже горда – сражаться бок о бок.

Маршрут приводит ее к тренировочным площадкам, где учатся обращению с оружием. Широкие тяжелые листья тропических деревьев скрывают девочек – сверху их не видно. Листва такая густая, что поглощает даже звуки пальбы, когда они стреляют в сторону берега.