Судя по письмам и его деятельности в Петрограде, Гумилёву важнее был не очередной офицерский чин (хотя, конечно, для его самолюбия это было бы весьма приятное достижение), а возможность отдохнуть, немного поправить сильно пошатнувшееся здоровье, привести в исполнение накопившиеся за время пребывания на передовой литературные замыслы, дописать пьесу «Гондла».
17 августа приказом по полку № 240 Гумилёв был командирован в Николаевское кавалерийское училище. 19 августа прибыл в Петроград.
В сентябре-октябре поэт сдавал экзамены. За сентябрь сдал 11; затем опять попал в клинику, в «Лазарет Общества писателей» с возобновившимся процессом в легких. В октябре, на одном из четырех оставшихся экзаменов, по фортификации, провалился, как и предполагал.
25 октября возвратился в полк.
19
Ане Ахматовой.
Петроград. 1 октября 1916 года.
«Дорогая моя Анечка,
больше двух недель от тебя нет писем — забыла меня. Я скромно держу экзамены, со времени последнего письма выдержал еще три; остаются еще только четыре (из 15-ти), но среди них артиллерия — увы! Сейчас готовлю именно ее. Какие-то шансы выдержать у меня все-таки есть.
Лозинский сбрил бороду, вчера я был с ним у Шилейки — пили чай и читали Гомера. Адамович с Г. Ивановым решили устроить новый цех[129], пригласили меня. Первое заседание провалилось, второе едва будет.
Я ничего не пишу (если не считать двух рецензий для Биржи[130]), после экзаменов буду писать (говорят, мы просидим еще месяца два). Слонимская на зиму остается в Крыму, марионеток не будет.
После экзаменов попрошусь в отпуск на неделю и, если пустят, приеду к тебе. Только пустят ли? Поблагодари Андрея[131] за письмо. Он пишет, что у вас появилась тенденция меня идеализировать. Что это так вдруг.
Целую тебя, моя Анечка, кланяйся всем
твой Коля.
Verte[132]
Вексель я протестовал, не знаю, что делать дальше[133].
Адрес Е. И.[134] неизвестен».
20
Корнею Чуковскому.
Шносс-Лембург. Декабрь 1916 года.