— Да, я просто отключилась.

На это он ничего не ответил.

— Я вчера пару раз пытался тебе звонить.

— Я до сих пор не знаю, где мой телефон.

— Нужно просто купить тебе новый, — сказал он. — Уж на это ты имеешь полное право, причем на современную модель. Нельзя же в наше время ходить без мобильника. Сейчас есть возможность получить новую трубку бесплатно, если подписаться на новый контракт. Я загляну сегодня в салон связи и посмотрю, что можно сделать.

Секунду я смотрела на него, вытянув шею. На фоне всего происходящего мне казалось абсолютно нелепым то, что мой замечательный, проницательный, чуткий муж говорит со мной о планах по покупке нового мобильника.

— Да ради бога, — наконец сказала я и вновь уставилась взглядом в стену.

Затем, не глядя на него, я спросила о том, что меня действительно интересовало.

— Где ты был вчера?

Этот вопрос прозвучал словно обвинение.

— Слушай, мне очень жаль. Я не смог найти никого, кто подменил бы меня. Ты же знаешь, на кого становится похож Кремер, если кто-то решает вдруг что-то отменить. Тедди убедил меня, что справится. Он сказал, что, вероятно, будет просто назначена дата судебного заседания и тебя сразу отпустят. Говорил, мол, ничего страшного тут нет. Я… я имею в виду, что в этих вещах он разбирается лучше меня.

А я-то надеялась, что мой муж все время находился рядом.

— Как все прошло? — спросил он.

— Оказывается, нападение на офицера — серьезное преступление, наказуемое лишением свободы на срок до пяти лет.

— Боже мой! Ты ведь даже не собиралась трогать его!

— Не думаю, что мои действия сочтут за самооборону.

— И что… что ты собираешься предпринять?

Наверное, хорошее знание английского языка сделало меня слишком чувствительной к употреблению местоимений: меня крайне раздражало то, как он постоянно использует единственное число второго лица. В моей голове возникла отвратительная мысль: если бы я была матерью его биологического ребенка, стал бы он употреблять множественное число первого лица? И был ли он вообще вчера в суде?

— Заседание суда запланировано на восемнадцатое мая. Мне назначили адвоката. Мистер Хани-что-то-там.

— Но он хоть дело свое знает?