Глава 12

Она отказывалась в это верить. Младенец плакал. Снова.

Да не просто плакал. Она всегда думала, что ребенок может издавать только приятные, нежные звуки, оповещающие мир о новой человеческой жизни.

Назвать это плачем было слишком слабо. Казалось, у ребенка была не пара, а с полдесятка легких, его вопли заставили бы сконфузиться даже оперную певицу и звучали они не просто громко, а очень громко, вдобавок еще и на такой частоте, которая, казалось, была специально предназначена для того, чтобы свести ее с ума.

Мало того: он ревел практически без остановки с тех пор, как его привезли накануне. В то время, когда он не спал и не ел, он производил это… эту какофонию.

Последнее извержение этого крошечного вулкана началось, когда он проснулся, и лицо его моментально покраснело от ярости. После долгой, практически бессонной ночи она надеялась урвать хоть кусочек сна, и теперь просто молилась, чтобы хоть кто-нибудь сумел что-то поделать с этими воплями.

Потом она вспомнила, что в доме, кроме нее, никого нет.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала она, поднимаясь с постели. — Иду.

Она двинулась в сторону детской, туда, откуда доносились эти сводящие с ума звуки. Когда-то аккуратно сложенная стопка подгузников оказалась перевернутой. Коробка детских салфеток была открыта, причем верхняя из них напоминала скорее наждачную бумагу. На одной пеленке было пятно из какашек, которое она забыла вытереть, а другая была в стирке — младенец уже успел испачкать и ее.

Когда она наклонилась над кроваткой, ребенок вновь начал заводиться.

— Пожалуйста, просто… просто… заткнись! — простонала она.

Она наклонилась и вытащила младенца из кроватки. На несколько секунд она обхватила его, и, казалось, единственное, чего ей хотелось в тот момент — так это трясти эту чертову куклу, пока она не замолкнет.

Нет, ты не можешь так поступить, напомнила она себе.

Но ей реально этого хотелось.

Наконец, она прижала его к себе и стала поглаживать по спине: вроде бы именно так поступали с маленькими детьми на протяжении всей истории вида Homo Sapiens.

Но этот ребенок был каким-то зловредным исключением. Попытки укачать его ни к чему не приводили.

Было просто поразительно, как сильно это маленькое существо требовало ее внимания и каким недовольным выглядело, добившись его. И она понятия не имела, как ей себя вести.

Главным образом они готовились к самой процедуре усыновления. Они наносили последние штрихи в попытке не просто соответствовать стандартам, но превзойти их с большим отрывом. Для них это почти превратилось в игру: насколько нам удастся впечатлить сотрудников социальных служб? Насколько идеальной парой мы сможем выглядеть?

Если говорить откровенно, она считала, что все это было напрасно, или, по крайней мере, должно было пройти немало времени, прежде чем их дело сдвинется с места.