– Стойте, стойте. Хватит.

Но духи войны так увлеклись, что не обращали на него никакого внимания. Ссора переросла в потасовку – Се Лянь даже понять не успел, кто первый начал. Алтарь раскололся надвое, фрукты рассыпались с подносов и покатились по полу. Оставив попытки разнять дебоширов, его высочество присел в углу и вздохнул:

– Нехорошо-то как!

Он поднял упавшую к его ногам маньтоу[12] и старательно протёр её, готовясь съесть. Стоило Нань Фэну краем глаза это увидеть, как он бросился к Се Ляню и выбил булочку из его рук:

– Брось!

Фу Яо тоже остановился. Он брезгливо поморщился и спросил:

– Ты что, будешь есть с пола?!

– Погодите! – Се Лянь воспользовался этой заминкой и замахал руками. – Мне нужно кое-что сказать.

Он встал между юношами и заговорил как можно более дружелюбно:

– Во-первых, его высочество наследный принц, о котором вы говорите, – это я. А я вам не палка, чтобы лупить ею по спине друг друга. – Подумав немного, он добавил: – Насколько я помню, ваши генералы себе такого не позволяли. Подобным поведением вы позорите их обоих.

Юноши переменились в лице.

– Во-вторых, – продолжил Се Лянь, – вы прибыли, чтобы помочь мне, верно? Так кто кого должен слушаться?

– Мы тебя, – ответили юноши после долгой паузы.

На лицах у них было написано: «Ага, как же!» – но Се Лянь удовольствовался и этим. С тихим хлопком он сложил руки в молитвенном жесте и сказал:

– Хорошо. И третье, самое важное… если вы соберётесь чем швыряться – милости прошу, бросайте сразу мне. Не выношу, когда еда пропадает!

Он подобрал из трещины в полу маньтоу, собираясь припрятать её до удобного случая, но Нань Фэн окончательно потерял терпение и выбил булочку у принца из рук:

– Хорош уже с пола есть!

На следующий день в той же чайной.

Работник чайной снова сидел у порога, расслабленно вытянув ноги, когда заметил в отдалении трёх приближающихся путников. Впереди шёл даос в белых одеждах и с широкополой бамбуковой шляпой за спиной, а за ним – двое высоких юношей в чёрном.

Даос этот непринуждённо сложил руки для приветствия и неспешно приблизился, всем своим видом давая понять, что никуда не торопится.