— И там нигде, вообще нигде не подают суши.

Ангел вдруг стал очень серьезным и болезненно поморщился.

— Я не могу разобраться с этим, пока пьян, — сказал он. — Мне нужно протрезветь.

— Мне тоже.

Оба они скривились, заставляя алкоголь покинуть их кровотоки, после чего сели уже ровнее. Азирафаэль поправил галстук.

— Не могу же я мешать осуществлению Божественного замысла, — прохрипел он.

Оценивающе глянув на свой стакан, Кроули наполнил его вновь.

— А как насчет дьявольского? — предложил он.

— Пардон?

— Ну, в данном случае замысел скорее дьявольский, не так ли? Мы над этим работаем. Наши парни.

— Да, но это все равно — часть Божественного замысла, — возразил Азирафаэль. — Вы не в силах сделать ничего, что не входило бы в непостижимый Божественный замысел, — добавил он с некоторым самодовольством.

— Размечтался!

— Нет, так и есть. В этом самом, — Азирафаэль раздраженно прищелкнул пальцами. — Как ты там любишь выражаться? В счетном конце.

— В конечном счете.

— Вот в нем.

— Ну… Если ты так уверен… — сказал Кроули.

— Никаких сомнений.

Кроули лукаво глянул на него.

— Тогда ты не можешь знать наверняка — поправь меня, если я заблуждаюсь, — ты не можешь быть уверен, что противодействие дьявольским козням не является частью божественного замысла. Ну, тебе же положено расстраивать происки нечистой силы при каждом удобном случае?

Азирафаэль засомневался.