Получается, батальон саперов поставленную задачу в полном размере выполнить не смог. Опорный пункт не был захвачен полностью. Из-за несогласованных по времени действий саперов и пехоты люди Соломахина вовремя не получили подкреплений.
Саперам удалось какое-то время продержаться на захваченных позициях, в том числе и за счет того, что артиллерия 67-й армии буквально засыпала немцев снарядами и минами. За 12–13 августа два артиллерийских полка, батальонная и полковая артиллерия выпустили по противнику 16 000 мин различных калибров и почти 9000 артиллерийских снарядов»[135].
Девятого сентября в штабе Говорова состоялось совещание командования Ленинградского фронта. Перед начальниками родов войск фронта была поставлена задача организовать, скрыто от противника, переброску частей усиления из 67-й армии, действовавшей на левом фланге обороны Города, в полосу наступления 42-й армии под Пулковские высоты. Так началась подготовка к операции по полному освобождению Ленинграда от блокады.
По замыслу Говорова, войска Ленинградского фронта должны были двумя сходящимися ударами прорвать оборону немцев. Первый удар приходился в полосе действия 42-й армии со стороны Пулковских высот на Красногвардейск (Гатчину). Второй удар, который должен был стать полной неожиданностью для немцев, должна была нанести 2-я ударная армия со стороны Ораниенбаумского плацдарма. Войскам Волховского фронта ставилась задача наступления на Новгород — Лугу.
В этот же день, 9 сентября, Говоров приказывает генерал-майору Симоняку силами своего 30-го гвардейского стрелкового корпуса захватить неприступные Синявинские высоты.
«Трое суток, с 15 по 18 сентября, гвардейские дивизии штурмовали мощный Синявинский узел, полностью очистили его от противника. Войска 67-й армии генерала М. П. Духанова получили указание закрепиться и перейти к обороне во всей полосе. Говоров начал постепенную и скрытную переброску главных сил вначале к центру, а затем на правый фланг, в полосу 42-й армии»[136].
Подготовка к операции шла в обстановке строжайшей секретности. Даже командиры дивизий записывали указания в прошнурованные и опечатанные штабные тетради.
Как вспоминал сам Л. А. Говоров, «выбор формы прорыва в виде двух концентрических ударов, наносившихся на относительно узких участках со стороны Пулковских высот и с Ораниенбаумского плацдарма, был обусловлен стремлением получить после соединения обеих ударных группировок настолько широкий прорыв, который уже в начальном этапе операции привел бы к полному крушению фронта обороны и создал бы благоприятные условия для развития удара в глубину и упреждения противника на подготовленном тыловом рубеже по реке Луге»[137].
Удары должны были наноситься не перпендикулярно линии фронта, как это положено по канонам военной науки, а срезая выступ у южного побережья Финского залива. В случае успеха после соединения образовывалась бы единая линия вплоть до Копорского залива. Части 18-й армии Георга Линдемана попали бы в окружение, но, что еще более важно, Красная армия выходила бы на оперативный простор для дальнейшего наступления по всему юго-западу: к Нарве, Пскову, Чудскому озеру, на коммуникации группы армии «Север». Замысел Говорова был прост и гениален одновременно.
Безусловно, важная роль отводилась и другим фронтам. Одновременный удар 59-й армии Волховского фронта должен был сковать силы немцев в районе Новгорода. Выходя на рубеж Луга — Уторгош, 59-я армия тем самым отрезала немцам отступление на Псков. 8-я и 54-я армии Волховского фронта должны были сковать противника на Тосненском, Любаньском и Чудовском направлениях и тем самым не допустить переброску войск к Новгороду, без чего там немецкое командование не смогло бы организовать контратаку.
2-й Прибалтийский фронт должен был разбить немцев в районе Новосокольников и наступать дальше на Опочку, отрезая немцем отступление на линию «Пантера».
Балтийский флот должен был организовать переброску 2-й ударной армии Федюнинского на Ораниенбаумский плацдарм, а также имеющейся артиллерией поддержать прорыв 2-й ударной армии.
Авиации 13, 14 и 15-й воздушных армий также была поставлена задача поддержать наступающие войска с воздуха, разрушить немецкие тылы. Всего под Ленинградом в этой операции было сосредоточено 1070 самолетов.
Свои задачи по диверсионной деятельности получили партизанские отряды, количество которых оценивалось в 35 тысяч человек. Они должны были организовать мелкие, беспокоящие атаки по тылам, обозам, взрывать мосты, водокачки, железнодорожные пути, ремонтные цехи, деморализуя тем самым дух немецких солдат, не давая вермахту максимально использовать резервы, перебрасывать их с одного участка фронта на другой.
Уникальность операции состояла еще и в том, что переброска 2-й ударной армии на Ораниенбаумский плацдарм проходила практически под носом у противника: всего в пяти километрах от Петергофа, где стояли части 18-й немецкой армии. И здесь необходимо несколько слов сказать о «Малой Дороге жизни».
Всем нам известна Дорога жизни, по которой через Ладогу перевозили в Ленинград продовольствие, боеприпасы, а из осажденного города эвакуировали жителей. Но мало кто помнит, что всю блокаду работала также «Малая Дорога жизни». Это общее название сети дорог, действовавших в годы войны через Финский залив от мыса Лисий Нос через Кронштадт до Ораниенбаума, как по льду, так и после таяния льда — с 1941 года до самого снятия блокады в 1944 году. Протяженность ее составляла 37 километров. Следует отметить, что название «Малая Дорога жизни» появилось только после войны, по аналогии с Дорогой жизни на Ладожском озере, а во время войны использовались различные названия — например «ледовая дорога». Перевозкой грузов в зимний период занимались автотранспортные службы Кронштадта, в летний период использовались маломерные суда. В ход шло все, вплоть до рыбацких лодок.
Вообще Дорога жизни по льду Финского залива выполняла ту же функцию, что и Ладожская. А действовала она даже дольше — три блокадные зимы. В Ораниенбаум и Кронштадт по ней переправлялись продовольствие и военные грузы, а в обратном направлении в Ленинград, а затем на Большую землю вывозили раненых воинов и гражданское население. Ведь к осени 1941 года на Ораниенбаумском плацдарме вместе с отступившими сюда войсками оказалась значительная часть не только постоянного населения, но и беженцев из различных районов Ленинградской области.
Осенью 1943 года началась скрытная переброска бойцов и вооружения 2-й ударной армии на Ораниенбаумский плацдарм. До становления льда переброска осуществлялась судами Балтийского флота. «Переброска войск и техники в Ораниенбаум внешне не выглядела так эффектно, как многие другие боевые действия или операции Балтийского флота. Перевозки есть перевозки. Формально это не бой, не сражение. Тем не менее хочу особо подчеркнуть: это был подвиг, который дал возможность нанести сокрушительный удар по врагу»[138].
С 5 ноября 1943 года и практически до конца января 1944 года от бухты Лисий Нос переправлялись на плацдарм войска, танки, автомобили, орудия. Ночью в полной тишине баржи на буксире пробивались сквозь неокрепший лед вдоль восточной оконечности острова Котлин. Днем пирс был пустынным, части и соединения 2-й ударной армии маскировались в близлежащей лесополосе. А ночью шла погрузка.
В результате этой операции на Ораниенбаумский плацдарм за два с половиной месяца (с начала ноября 1943-го по конец января 1944 года) было доставлено более 53 тысяч человек, около 2500 автомашин и тракторов, 658 орудий.