– Никого, – сказал Мобли.

– Только эта ищейка, – проворчал Филбин.

– Вы не из ФБР, – сказал им Римо.

– У нас оружие. Нам с тобой надо потолковать, – сказав Мобли. – Прежде всего, кто ты такой?

– Я уже сказал: человек, собирающийся вас убить. Если будете себя вести тихо и мирно, уйдете легко. А если нет – вам будет больно. Честно говоря, я рекомендую вам первое. Все очень просто: вот вы здесь и вот вас уже нет. Самый лучший способ свести счеты с жизнью. Даже смерть от сердечного приступа не такая уж приятная вещь.

– Трудно поверить, что ты грозишься убить нас, когда моя пушка у твоего виска.

– И все же придется в это поверить. – Римо говорил очень серьезно.

Спокойствие, звучавшее в его голосе, особый ритм речи – все это заставило Филбина расслабиться. Вот этот чудак вообще отвернулся куда-то в сторону… Филбин внезапно почувствовал нестерпимое жжение в пальце, лежавшем на спусковом крючке. Потом он увидел, как из больших искривившихся рук Мобли вдруг выскользнул пистолет, и решил, как и в случае с доктором Равелштейном, что тянуть больше ни к чему.

Превозмогая жгучую боль, Филбин судорожно нажал на крючок… и громко завопил в предсмертной агонии: на его правой руке, между суставами большого и среднего пальцев, болтались лишь узкие полоски кожи; рука больше не болела – наступила темнота. Навеки.

Римо поднял голову Мобли – так, чтобы тому были видны закатившиеся глаза напарника.

– Кто вас послал? – спросил Римо.

– Не знаю. Я никогда его не видел.

– Не говори глупостей!

– Я говорю правду. Мы никогда его не видели. Он всегда был в тени.

– А сегодня как? Тоже в тени? Ведь ему пришлось посылать вас сюда вторично.

– Да. Это он нас послал. Он.

– И вы его не видели?

– Нет.

– Опасная штука работать на того, кого не знаешь.

– Он хорошо платил.